Правильный ход - Лиз Томфорд

Она смеется, но я слышу, как эмоции застревают у нее в горле. Сегодня для нее тяжелый день, и да, в каком-то смысле я хотел, чтобы ее уход был тяжелым. Я хотел, чтобы она чувствовала себя настолько связанной с местом или человеком, что ей было бы очень больно покидать их, но я чертовски люблю эту девушку, и последнее, чего я хочу, это чтобы она расстраивалась, особенно в свой день рождения.

— Торт из коробки, так что мы должны быть в безопасности, но мне пришлось приготовить глазурь самостоятельно. Вот где может быть проблема. — Я застенчиво чешу затылок.

Она слегка смахивает с края, предлагая Максу глазурь на своем палеце, и как только он оказывается у него на языке, его лицо морщится, как будто это худшая форма пытки, а не сладкий десерт.

— О нет, — ворчу я. — Это плохой знак.

Миллер проводит еще раз по тому же пальцу, кладя его в рот. Она кивает, как будто размышляет. — На вкус как дерьмо.

Я не могу удержаться от смеха.

Ее зеленые глаза смягчаются. — Спасибо, Кай. Это…

Она просто кивает, не в силах добавить больше слов.

— Самый вкусный торт, который ты когда-либо пробовала?

Кривая улыбка. — Что-то вроде этого.

Перегнувшись через разделяющий нас кухонный остров, я целую ее. — Еще кое-что.

— Еще кое-что?

Она сажает Макса на бедро, утыкаясь в него носом. — Еще кое-что, Баг?

Он хихикает, когда я кладу на прилавок маленький подарочный пакет. Ее внимание переключается с него на меня. — Тебе не нужно было ничего мне дарить.

— Он маленький. На самом деле почти ничего.

Макс наклоняется и вытаскивает темно-желтую салфетку из верхнего отделения пакета.

— Ты молодец, Баг, — подбадривает Миллер, засовывая в нее руку.

Я наблюдаю за ней, пока она рассматривает фотографию в рамке. Ее лицо меняется, она проводит языком по внутренней стороне щеки, а глаза на мгновение обретают блеск. Она не сводит с него глаз, и когда моргает, скатывается первая слеза.

— Дом…

Она продолжая смотреть на фотографию. Это фотография, которую Исайя сделал пару недель назад. Мы на диване в гостиной, Макс дремлет на ней, а она использует мое бедро в качестве подушки. Ее шоколадно-каштановые волосы рассыпаются по моим ногам, и я кладу руку ей на голову, глядя на нее сверху вниз, как будто она лучшее, что я когда-либо видел.

— Ммм, грустно, — говорит Макс, указывая на слезу, скатившуюся по ее щеке.

Она вытирает их. — Нет, детка. Мне не грустно. Я счастлива. Я просто плачу, потому что я так сильно люблю тебя.

Черт. Сейчас я начну плакать.

Как, черт возьми, это может закончиться уже завтра?

Я прочищаю горло. — У меня есть такая же фотография в рамке для комнаты Макса.

И для меня.

— И в пакете есть открытка.

Миллер бросает на меня невозмутимый взгляд, как будто говоря, что одного раза заставить ее поплакать сегодня было достаточно. Она усаживает Макса на стойку, а сама снова лезет в пакет и достает поздравительную открытку.

Это просто, в этом нет ничего кричащего или экстраординарного, но внутри Макс водил по открытке зелеными и оранжевыми мелками. Оно покрыто его каракулями, и в самом низу я подписал ее за Макса.

С днем рождения, Миллер.

Я люблю тебя.

С любовью, Макс

Она издает смешок. — Ты сделал это для меня? — спрашивает она моего сына. — Спасибо тебе, Баг. Это прекрасно. Я собираюсь сохранить его навсегда и смотреть на него всякий раз, когда буду скучать по тебе, а это будет происходить постоянно.

Я наблюдаю за ней, пока она наблюдает за моим сыном. Она проводит рукой по его волосам, ее внимание возвращается к своей открытке.

— Спасибо.

Эти слова адресованы мне.

— С днем рождения, Миллс. Надеюсь, это твой лучший день рождения.

Она поворачивается ко мне. — Это так и есть. Благодаря вам двоим.