Правильный ход - Лиз Томфорд

Игра, которую я когда-то любил, о которой думал как о всем своем существовании, теперь я рассматриваю как время вдали от своей семьи.

— Я знаю, Монти. Я разберусь с этим, когда мы вернемся в Чикаго. Я обещаю.

Он испускает еще один сокрушенный вздох. — Если бы твоего брата не было в моем списке, ты был бы самой большой занозой в моей заднице, Эйс.

Я поджимаю губы, пытаясь не улыбнуться. — Я в курсе.

— И я бы поменял тебя, если бы ты не был таким чертовски талантливым.

Я не могу удержаться от смеха над этим парнем, потому что он полон дерьма. Я один из лучших питчеров (Питчер, или подающий, бросает мяч (в бейсболе — с замахом над головой, в софтболе — из-под руки) в направлении бэттера, или бьющего.) в лиге, да, но несмотря на мой талант, Монти любит меня.

— И если бы я тебе так сильно не нравилась, — добавляю я за него.

— Убирайся отсюда, и иди поговори с Сандерсоном о том, чтобы присмотреть за Максом сегодня вечером. Я встаю со своего места, перекидываю сына через бедро, прежде чем повернуться, чтобы покинуть его гостиничный номер. — И, Макс, — окликает Монти моего ребенка, который не может ему ответить. — Перестань все время быть таким чертовски милым, чтобы я мог время от времени орать на твоего отца.

Я закатываю глаза, наклоняясь поближе, чтобы поговорить со своим сыном. — Помаши Монти на прощание и скажи ему, что в старости он становится сварливым и немного уродливым.

— Мне сорок пять, придурок, а ты можешь только надеяться на то, что будешь выглядеть так же хорошо через тринадцать лет.

Макс хихикает и машет рукой моему тренеру, понятия не имея, о чем мы говорим, но он любит Монти так же сильно, как Монти любит его.

— Пока! Макс кричит с другого конца комнаты.

Достаточно близко.

— Пока, приятель. Монти смеется. “Увидимся позже, хорошо?”

Я не думал, что когда-нибудь буду так близок с тренером, как с Монти. До прошлого сезона я играл за «Сиэтл Сэйнтс», команду, в которую меня задрафтили и в которой я провел первые восемь лет своей карьеры. Я уважал их игроков, и мне достаточно нравился менеджер, но наши отношения были исключительно деловыми.

Потом, в прошлом сезоне, мое агентство привело меня в Чикаго, исключительно потому, что мой младший брат был в стартовом составе «Warriors», и я скучал по игре в мяч с этим маленьким засранцем. Когда я встретил Монти, он мне сразу понравился, но наши рабочие отношения стали больше похожи на семейные, когда Макс вошел в мою жизнь прошлой осенью. Я не могу в достаточной мере отблагодарить его за то, что он для меня сделал. Именно благодаря ему, понимающему, каких жертв стоит быть отцом-одиночкой, эта ситуация сработала.

Он сказал руководителям команды, что мой сын поедет со мной в этом сезоне, и он не примет отказа. Потому что он знает, что если ему откажут, я уйду на досрочную пенсию. Я отказываюсь оставаться без своего ребенка в течение полугода, когда его собственная мать бросила его в возрасте шести месяцев. Ему нужен кто-то постоянный и стабильный в его жизни, и я не позволю чему-то такому тривиальному, как игра, стать причиной того, что у моего сына этого нет.

Мне, вероятно, следует прекратить увольнять всех, кого я нанимаю, чтобы я мог немного облегчить жизнь Монти, но это другой разговор.

Мой брат Исайя пробегает по коридору и запрыгивает в лифт сразу после нас. Его растрепанная светло-каштановая копна волос все еще имеет ту форму, какую придала ей кровать, на которой он спал. Я не спал уже несколько часов, после пробуждения Макса и утренней тренировки, но готов поспорить на хорошие деньги, что он только что встал с постели.

И я готов поспорить на свою жизнь, что там все еще есть обнаженная женщина.

— Привет, чувак, — говорит он. — Привет, Макси, — добавляет он, выдувая жевательную резинку с ароматом малины, возле лица моего сына. — Куда это вы, ребята, направляетесь?