Правильный ход - Лиз Томфорд

— На мне сейчас только тонкие шорты, поэтому, пожалуйста, не спрашивай, хочу ли я спать с тобой, пока мы стоим в одной комнате с твоим отцом.

Мои глаза мерцают, я киваю в сторону своей комнаты.

— Пойдем.

— Миллер.

Я хихикаю. — Да?

— Пожалуйста, заткнись.

Он следует за мной в комнату, закрывая смежную дверь, и атмосфера мгновенно меняется.

Стоя в тихом гостиничном номере, он без рубашки, а я без штанов, ошеломляющее осознание охватывает нас обоих. Мы только что обменялись чертовски горячим поцелуем и теперь собираемся забраться вместе в постель сразу после того, как Кай прервал этот момент.

Он чешет затылок. — С какой стороны кровати ты предпочитаешь спать?

Мы оба смотрим на нее.

— С самой дальней стороны от двери. Таким образом, если войдет убийца, он убьет тебя первым.

Его голова откидывается назад. — Убить единственного родителя Макса? Ты бездушная, Монтгомери.

Он следует за мной к кровати. — А почему ты блестишь? Ты позанималась за те пять минут, что я оставил тебя в холле?

Я забираюсь под одеяло на своей стороне — в безопасности. — Это мой уход за кожей, большое тебе спасибо. Тебе, вероятно, стоит подумать о том, чтобы приобрести его. Я слышала, у них есть специальные линии для зрелой кожи.

— Не могу дождаться, когда смогу преподать тебе, когда тебе будет за тридцать.

Только тогда он меня не узнает. Тогда он меня даже не вспомнит.

Кай снимает очки, кладет их на тумбочку, прежде чем выключить свет и нырнуть под одеяло. Его нога касается моей, и он позволяет ей задержаться там лишь на мгновение, прежде чем отстраниться.

Как будто я уже и забыла что на нас нет одежды, когда темнота окутывает нас, простыни укрывают нас, а наша обнаженная кожа еле соприкасается, когда мы устраиваемся поудобнее, тишина практически кричит о том, что я почти полностью обнажена с мужчиной, на которого работаю летом. С мужчиной, с которым я не так давно целовалась и пыталась вытереть стены в туалете бара.

Я почти ожидала, что он немедленно повернется ко мне спиной и заснет, но он этого не делает. Он лежит подложив одну руку под голову, демонстрируя каждый четко очерченный мускул, с открытыми глазами которые устремленными в потолок.

И поскольку я чертовски любопытна, я спрашиваю: — Твой отец знает, что ты в Техасе?

Тишина почему-то становится более напряженной. Охуенный вопрос, Миллер.

Проходит слишком много времени, поэтому я понимаю что ответа не получу, переворачиваюсь на другой бок и пытаюсь заснуть, надеясь, что этот парень — урод, возможно спит с открытыми глазами и утром не вспомнит этот глупый вопрос.

— Нет, — наконец тихо произносит он.

Медленно я поворачиваюсь к нему лицом, но не задавай больше дополнительных вопросов, которые могли бы заставить его замолчать.

Он слегка смеется, но это звучит немного болезненно. — Он даже не знает, что у него есть внук.

Что за черт?

— Я не видел этого человека с тех пор, как мне было пятнадцать или шестнадцать. Как только моя мама умерла… — Он качает головой.

Похоже, что он хочет мне сказать, но останавливает себя, и это заставляет меня задуматься, а были ли у него вообще человек, с кем он мог бы поговорить об этом.

— Могу я… могу я спросить, что произошло?

Кай наблюдает за мной с дразнящим блеском в глазах. — Это все, что мне нужно было сделать, чтобы выбить тебя из колеи? Рассказ о моем дерьмовом, подростковом возрасте.

Я бью его в грудь, но я благодарна, что он способен сейчас шутить.

Он усмехается. — Моя мама и так выполняла большую часть тяжелой работы в семье, поэтому, когда она умерла, вместо того, чтобы сделать шаг вперед, мой отец спился до полусмерти. Оставил мне на попечение моего тринадцатилетнего брата, когда я сам был еще ребенком. У меня тогда даже не было водительских прав.

Иисус.