Правильный ход - Лиз Томфорд

— Я переживаю, что порчу ему жизнь, возя с собой и командой в путешествия. Я не знаю, какого хрена я делаю. Я пытаюсь притворяться, что знаю, но мне бы хотелось, чтобы у меня были ответы на вопросы о том, как правильно вести себя в качестве родителя.

— Я бы предположила, что каждый родитель в той или иной степени чувствует то же самое. Вы окркжаете Макса любовью. Команда его обожает. Мой папа обожает его. Это все, о чем ты мог бы просить.

Он выглядит так, словно хочет поцеловать меня снова, и, Боже, как же я этого хочу. Но затем я наблюдаю, как Кай сглатывает, убирает свои руки от моих и снова переворачивается на спину, подложив их под голову.

Я повторяю его позу, но руки сложены на коленях.

— Тебе удалось выполнить что-нибудь из твоей работы? — спрашивает он.

Вау, неплохая смена темы. Последние две недели я была блаженно отстраненой от этой части своей жизни.

— Ничего нет, но я кое-что придумала, когда мы вернёмся домой я смогу поэкспериментировать в фургоне.

–:В фургоне? У тебя там есть кухня?

— Маленькая, да. Но она выполняет свою работу.

Между нами проходит пауза. — Я искал тебя в Интернете на прошлой неделе.

Я поворачиваю голову в его сторону, на моих губах появляется дразнящая улыбка. — Только на прошлой неделе? Я думаю что ты сделал это в ту же секунду, как я вышла из гостиничного номера моего отца в первый день.

— Твоя еда прекрасна, Миллер. Это произведение искусства.

В его тоне нет ни капли юмора, что не позволяет мне рассмеяться над неудобным комплиментом.

Снова отвлекая свое внимание, я нахожу потолок. — Раньше так и было.

— Что теперь изменилось?

— Я понятия не имею. В один прекрасный день я не смогла сделать самые элементарные вещи на кухне. То, что я делала с детства. Ничего нового так же, не сработало.

— Как ты думаешь, это как-то связано с наградой Джеймса Бирда, которую ты получила?

Улыбка появляется в уголках моих губ, когда я снова смотрю на него. — Кай Роудс, сколько именно расследований ты проводил?

— Ровно столько, чтобы понять, что ты, блядь, важная шишка.

Я качаю головой, но он только продолжает.

— Ты такая и есть. Весь мир согласен со мной, так что ты можешь пытаться преуменьшать это сколько угодно, но я прав. Ты всегда хотела стать знаменитым кондитером?

— Нет, — честно отвечаю я ему. — Но я всегда ловила себя на том, что стремлюсь к следующему достижению. Быть лучшим во всем, за что бы я ни взялась. Будь то в софтболе, когда я был моложе, или сейчас, в моей карьере. Я всегда гналась за галочками.

— Почему?

Я смеюсь. — Боже, если б я знала. Это то, к чему нас, приучили в обществе, верно? Продолжайте стремиться к чему-то лучшему вместо того, чтобы находить благодарность и покой там, где мы есть.

— Ну, теперь, когда ты сделала перерыв, ты вообще что-нибудь из этого чувствуешь?

— Благодарность и покой?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Я думаю, что могла бы обрести большую благодарность и покой, находясь в постели с тобой, Кай Роудс.

Он разражается смехом. — У тебя нет гребаного фильтра.

Я улыбаюсь ему, чувствуя непреодолимое желание рассказать ему все. У него никогда не было того, с кем можно поговорить, так же как и у меня.