Ее святой - Хармони Уэст

— Ах! — стонет она, подергивая бедрами, пока вибратор продолжает гудеть, а удовольствие нарастает.

Мой живот сжимается, и я не смогу удержаться от того, чтобы скоро кончить.

Ее язык смачивает губы, и мне нужно попробовать ее на вкус. Мне нужно чувствовать ее, быть внутри нее, когда она сжимает свою тугую киску вокруг моего члена и умоляет меня об освобождении.

— Вот и все, Муза. Покажи мне, как ты выглядишь, когда кончаешь. Дай-ка мне взглянуть.

— Черт, — шипит она, выгибая спину и зажмуривая глаза, когда следующие слова срываются с ее губ громким стоном.

— О боже мой! Сейнт!

Сперма вытекает из моего члена на клавиатуру, пока она извивается в постели, отбросив книгу, когда она стонет и представляет, что это я извлекаю удовольствие из каждой клеточки ее упругого, совершенного тела.

— Браяр! — Я задыхаюсь, стискивая зубы с каждой горячей струйкой спермы.

Мне наплевать на клавиатуру, которую я только что испортил, пока мы вместе выходим из наших оргазмов, тяжело дыша и почти удовлетворенные. Я никогда больше не буду полностью удовлетворен, пока не заполучу ее.

Она бросает вибратор на прикроватный столик, откладывает книгу и, проскальзывая под одеяло, тянется за телефоном. Я умываюсь, прежде чем беру свой телефон.

Ты такая красивая, когда кончаешь.

В следующий раз я заставлю тебя выкрикивать мое имя.

Ее пухлые губки поджимаются, когда она замечает уведомления от меня. Прочитав сообщения, она издает тихий вздох и вскакивает с кровати.

— Ублюдок!

Она подлетает к окну, распахивает его, несмотря на прохладный осенний воздух, высовывает голову и кричит что-то, чего я не могу разобрать. Наверное, что-то о том, что я псих и мне нужно уйти, пока она не вызвала полицию.

Через несколько секунд она возвращается, не в силах найти меня, ожидающего в темноте, и захлопывает окно. Ее большие пальцы ударяют по экрану телефона.

Ты подонок. Тебе нужно оставить меня в покое.

Если бы ты хотела, чтобы я оставил тебя в покое, ты бы не стонала мое имя, когда кончала.

Она кипит, печатая ответ, щелкая выключателем и погружая свою комнату в темноту.

Отвали.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

БРИАР

Тревор жестом указывает мне на свою машину, когда я подъезжаю к парковке кампуса перед началом занятий.

— Я не могу остаться надолго, — фыркаю я, с трудом удерживая равновесие среди горы папок и пятистраничных рассказов моих студентов. Предполагалось, что доктор Барретт будет читать и оценивать рассказы, но вчера он переложил всю нагрузку на меня, так что я до двух часов ночи корпела над претенциозной художественной литературой и ругалась себе под нос, читая рассказ Сейнта — безусловно, лучший в классе.

Ублюдок. Он не должен обладать красивой внешностью и талантом.

Его почерк почти напоминает мне почерк С. Т. Николсона, если бы мой любимый автор предпочел писать художественную литературу вместо своих захватывающих дух готических романов ужасов. Дикция Сейнта и многословные предложения напоминают книги С.Т. Николсона, но без сердца и одухотворенности, которые делают книги С.Т. Николсона такими захватывающими и запоминающимися.

Теперь, когда Сейнт знает, что С.Т. Николсон — мой любимый автор, он, вероятно, изучал его творчество, чтобы писать, как он. Какой-то извращенный, безумный способ заставить меня влюбиться в него больше.

Я все еще не могу поверить, что он шпионил за мной, пока я пользовалась вибратором. Мои щеки вспыхивают при воспоминании. Он услышал, как я выкрикнула его имя. Я не могу припомнить более унизительного момента в своей жизни, а их было предостаточно.

Но когда я подбежала к окну, я не смогла его найти. Может быть, он ушел, когда я закончила.