Невеста тирана - Лика Семенова (2023)

Умиротворения, вызванного дорожной усталостью, теперь как не бывало. Внутри сжалось пружиной, тревожно загудело. Джулия лишь опустила голову, крепче прижала к себе Лапушку и последовала в дом за чужим слугой. За спиной семенила Альба. Поднялись по серой каменной лестнице, скрипнула дверь. Слуга запалил от своей свечи пятирожковый канделябр на столе, поклонился и вышел. Дрожащий свет позолотил небольшую комнату с приготовленной кроватью под зеленым балдахином. Их, разумеется, ждали…

Джулия опустилась на перину, выпустила из рук Лапу. Тот спрыгнул на пол и тут же начал присматриваться и принюхиваться, поводя огромными ушами. Чужие запахи, чужие звуки — все чужое. Потому интересное и опасное.

Джулия взглянула на молчаливую Альбу:

— Умыться бы с дороги…

Та лишь кивнула и принялась осматриваться в поисках чана с водой или кувшина.

Хозяева оказались предусмотрительными. За резной ореховой ширмой в углу обнаружилась деревянная лохань и ведро с нагретой водой. Джулия скинула дорожную одежду, наскоро обмылась. Альба обернула ее полотном. Тем временем слуги молча внесли багаж, оставили у двери и тут же вышли. Джулия вновь опустилась на кровать, поджала озябшие ноги. Кивнула на сундук:

— Достань синее, суконное.

Альба присела, с трудом откинула тяжелую деревянную крышку, обитую кожей, но повернула голову:

— Значит, пойдете?

Джулия обхватила колени:

— А как не идти? Все сказано.

Альба подскочила, уперла кулаки в бока:

— А не ходите, сеньора! Весь день в дороге. Скажитесь уставшей. Может, вас мигрень от тряски разбила!

Джулия покачала головой:

— Это не разумно.

Альба пожала плечами:

— Еще как разумно. Вон вы какая: нежная, хрупкая. Я-то ни рук, ни ног не чую, до сих пор зубы стучат, и вон, — она пошлепала себя по щекам, — колючки по всему лицу от этой тряски проклятой! А что об вас говорить? Может, и не голодны вы вовсе! Могли бы и вашу волю спросить, а не приказывать.

Джулия вновь покачала головой:

— Нет, Альба. Не дело с такого начинать. Велит — значит, приду. Хоть посмотрю на него, как следует. К тому же… не думаю, что мы будем одни. А это уже станет неуважением к хозяевам этого дома. — Она решительно кивнула: — Готовь платье.

Альба заглянула в недра сундука, достала наряд, встряхнула. С беспокойством посмотрела на Джулию:

— Тогда уж больно простое, сеньора. Будто и не по чину вовсе. Пусть уж видят, что вы не замарашка какая.

Джулия поежилась от холода, нервно растерла ладонями предплечья:

— А я, моя хорошая, теперь и не знаю, что мне по чину. Что дозволено, а что нет. Но мой жених в трауре. И будет совсем не к месту, если я явлюсь разряженная, как на праздник.

Альба всплеснула руками:

— Тогда уж и вы в траур оденьтесь по незнамо кому!

Джулия лишь улыбнулась. Нет, конечно, она не злилась на Альбу, но не уставала удивляться занятной перемене. Как старшая горничная, она держала служанок в кулаке. Рассудительная, практичная, строгая. Ничего не упустит и за всем проследит. За глаза ее даже называли злюкой. Но наедине с хозяйкой Альба становилась обычной девушкой с сомнениями, предрассудками, глупостями. Может, от того, что не было чужих глаз… Или потому, что та безоговорочно признавала превосходство своей госпожи и уже ни в кого не рядилась.

Джулия покачала головой:

— Траур — это слишком. Так можно и оскорбить. Наверняка оскорблю. А умеренная скромность — в самый раз.