Попутчик - Лорен Биел

Я беру свою сумку и ключ домовладельца от старого пикапа Ford, прежде чем идти по длинной подъездной дорожке к тому месту, где Лекс оставил машину перед нашей игрой. Когда добираюсь до ржаво-коричневого грузовика, замечаю, что Лекс оставил окно открытым. Разорванное водительское сиденье мокрое от только что прошедшего быстрого дождя. Я стону и забираюсь внутрь, чтобы подогнать грузовик к дому.

Пока Лекс принимает душ, загружаю грузовик едой и инструментами. Беру охотничье ружье и коробку с патронами с полки над камином и уютное одеяло с дивана. Я положила их в кузов грузовика. Как только заканчиваю, появляется Лекс, чистый и одетый. Его грязно-светлые волосы зачесаны назад, все еще гладкие и влажные. Он с гордостью смотрит на то, что я сделала.

На самом деле, я не уверена, гордится ли он или просто злится меньше, чем когда впервые сказал мне, что не поеду с ним.

Прежде чем успеваю сказать Лексу, что сиденье мокрое, он садится на водительское место. Хлопает рукой по рулю. Он на взводе.

— Ты оставил окно открытым, — говорю я, садясь на сухое пассажирское сиденье. — Кроме того, я повесила на входную дверь табличку, в которой говорилось, что его не будет в городе до конца недели.

Лекс поворачивается ко мне и кивает.

— Хорошая идея.

Я лезу в бардачок, достаю кроличью лапку, которую взяла из своей старой машины, и вешаю на кривое зеркало заднего вида. Уголки рта Лекса ползут вверх, но он трезвеет. До сих пор это был наш счастливый талисман, и я чертовски уверена, что не оставила бы его сейчас. Он раскачивается от грубых движений старого грузовика, когда мы съезжаем с подъездной дорожки.

— Лекс, — говорю я, пытаясь привлечь его внимание.

Его губы сжимаются, сдерживая любой ответ. Тишина делает меня почти уверенной, что он сказал то, чтобы я поехала с ним. Заткнуть меня и посадить в машину, чтобы мог сделать то, что всегда собирался сделать: высадить меня при первой же возможности.

Я по-настоящему не устраиваюсь на своем месте, пока мы не проезжаем мимо знака автобусной станции. Выдыхаю с облегчением.

Я в таком же замешательстве, как и он. Как ему может нравиться быть рядом со мной, когда он готов убить меня в тот же момент? Я пытаюсь избавиться от своей неуверенности. Он всегда был готов убить меня. Это всегда было на столе, даже когда чувствовала колебания каждый раз, когда он угрожал этим. Даже когда волновалась, что он это сделает, знала, что внутри него была большая борьба. Поэтому оставалась спокойной, отдавая свою судьбу в его руки.

Что бы это ни было.

Я бы предпочла, чтобы он убил меня, чем высадил на чертовой автобусной станции. Он первый человек, который узнал меня получше. Даже мои родители не позволили мне открыться так, как с ним. Они думали, что я не гожусь ни на что лучше, чем быть несчастной женой в браке, которого никогда не хотела. Но Лекс увидел во мне кое-что еще. Что-то, чего даже я не могла видеть. Лекс — тот, от кого мне следует держаться подальше, но я вижу в нем то, чего он тоже не может.

Его тьма заслуживает немного света.

— Ты удивила меня, кролик, — говорит он после тошнотворно долгого молчания.

— Когда?

— В лесу. Ты была так тактична. Находчива. Почти сильнее, чем я. — Он позволяет ухмылке на мгновение появиться на его лице.

— Я не такая глупая или слабая, как ты думаешь, — говорю я ему, заставляя себя смотреть в окно.

— Я никогда не думал, что ты слабая. — Ему требуется время, чтобы собраться с мыслями. — Я считал тебя уязвимой.

— И что?

Он прочищает горло.

— Моя поездка на границу — самоубийство. — Он отказывается смотреть на меня, когда мой взгляд останавливается на его лице.

— Что ты имеешь в виду?

— Моя история либо заканчивается перестрелкой на контрольно-пропускном пункте, либо смертью в чертовой пустыне, пытаясь пересечь ее пешком.

— Лекс, — шепчу я, качая головой.