Наследие Скарлатти - Ладлэм Роберт (2007)

– Ты плохо побрился, позволю себе заметить.

– Неважно!

Майор выбрал галстук из множества висевших на дверце шкафа и надел темно-синий блейзер.

– Когда я уеду, можешь начинать читать. Если соберешься обедать в городе, запри портфель в сейфе, что в библиотеке справа. Вот ключ.

Он снял с кольца маленький ключ.

Они вдвоем вышли из ванной, и Кэнфилд направился в холл.

– Ты или не слышал мой вопрос, или не хочешь на него отвечать? Я спросил, как насчет мамы?

– Я слышал. – Кэнфилд повернулся к молодому человеку. – Джанет не должна ничего знать.

– Почему?

Кэнфилд явно расстроился.

– Я так считаю. Она ничего не должна знать.

– Я с тобой не согласен, – робко возразил молодой человек.

– Это меня не интересует.

– Это должно тебя интересовать. Сейчас от меня многое зависит… и не я так решил, папа.

– И ты полагаешь, что это дает тебе право приказывать мне?

– Я полагаю, что имею право выразить свое мнение… Послушай. Я понимаю, что ты расстроен, но ведь она моя мать.

– И моя жена. Не забудь эту маленькую деталь, Энди. – Майор шагнул к молодому человеку, но Эндрю Скарлетт повернулся и направился к столу, на котором лежал черный кожаный портфель.

– Ты не показал, как он открывается.

– Я открыл его еще в машине. Он запирается и отпирается, как любой другой портфель.

Молодой Скарлетт взялся за замки, и они щелкнули.

– Знаешь, а ведь вчера я тебе не поверил, – сказал молодой человек, открывая портфель.

– И неудивительно.

– Нет. Я говорю не о нем. В этой информации я не сомневаюсь, потому что она проливает свет на многие вопросы, касающиеся тебя. – Он повернулся и посмотрел на майора. – В сущности никаких вопросов и не было. Я всегда считал, что знаю, почему ты ведешь себя так, а не иначе. Мне казалось, что ты обижен на Скарлеттов… Не на меня. На Скарлеттов. На дядю Чанселлора, тетю Аллисон, их детей… Вы с мамой всегда смеялись над ними. И я вместе с вами… Я помню, как тебе трудно было объяснить мне, почему у нас разные фамилии. Помнишь?

– Помню. – Кэнфилд добродушно улыбнулся.

– Но в последнюю пару лет… ты изменился. Ты заметно озлобился по отношению к Скарлеттам. Всякий раз при одном упоминании корпорации «Скарлатти» в тебе просыпается ненависть. Ты выходил из себя, когда адвокаты «Скарлатти» назначали встречу, чтобы обсудить с тобой и мамой состояние моих финансовых дел. Она сердилась на тебя и говорила, что ты ведешь себя неразумно… Только она ошибалась. Сейчас я понимаю… Вот видишь, я готов поверить во все, что содержится в этом портфеле. – Он запер его.

– Тебе это будет непросто.

– Мне и сейчас непросто, хотя я уже и оправился от первого потрясения. – Эндрю попытался улыбнуться. – Как бы там ни было, я научусь жить с этим. Мне кажется… я не знал его. Он ничего не значил для меня. Я никогда не придавал значения рассказам дяди Чанселлора. Понимаешь, я ничего не желал слышать. А знаешь почему?

Майор смотрел на молодого человека в упор.

– Нет, не знаю.

– Потому что я не хотел принадлежать никому, кроме тебя… и Джанет.

«О Господь праведный на небесах», – подумал Кэнфилд.

– Мне пора. – И он направился к двери.

– Подожди, мы еще ничего не выяснили.

– Нам нечего выяснять.

– Ты же так и не знаешь, чему я вчера не поверил.

Кэнфилд уже взялся за ручку двери, но при этих словах замер:

– Чему же?

– Что мама… о нем ничего не знает.

Кэнфилд отпустил ручку и остановился. Когда он заговорил, голос его звучал глухо, чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя.

– Я надеялся избежать этого разговора. По крайней мере до тех пор, пока ты не прочитаешь досье.

– Надо выяснить это прямо сейчас, иначе мне незачем его читать. Если есть что-то, что необходимо скрывать от нее, я должен знать почему.

Майор вернулся в комнату.