Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

— Но недостаточно, mon ami. Я знаю, вы убеждены, что эти свиньи нашли какой-то способ, и я согласен с вами. Честно говоря, поэтому-то я и позволил Карин убедить меня -но не будем об этом. Я всем нутром чувствую: мы что-то упускаем, нечто очевидное, но никак не соображу что.

— А что, если они придумали что-то простое, скажем, пусковые ракетные установки типа «базуки» с канистрами.

— Мы об этом сразу подумали, но их бы потребовалось несколько сотен и расположены они должны быть с полной линией обзора. А в лесу вокруг воды и двадцати шагов не сделаешь, чтоб не наткнуться на солдата. И десяток, а уж сотни-то точно, ракетных установок тут же бы обнаружили.

— А вдруг это розыгрыш? — спросил Дру.

— Розыгрыш кого? Мы оба видели пленку. Фюрер Гюнтер Ягер обращался не к нам, не нам угрожал, он выступал перед преданными сторонниками, перед одними из самых богатых людей в Европе и Америке. Нет, он верил, что все у него получится. Так что нам надо думать и думать. Может, лондонские аналитики что-нибудь найдут с Божьей помощью. Кстати, вы правильно сделали, что послали эти материалы британцам.

— Странно это слышать от вас.

— Ничего странного. Во-первых, они классные профессионалы, а во-вторых, и это очень важно, Великобритания не испытала оккупации. Уверен, большинства из тех, кто сейчас читает эти материалы, во время войны скорее всего не было на свете, шрамы же оккупации остаются в душе народа. Французы никогда не смогут быть полностью объективны.

— Откровенное признание.

— Это правда, как мне представляется.

Они приземлились в 6.47 утра на частном аэродроме в Бовэ, залитом ослепительным утренним солнцем. Когда члены группы Н-2 высадились, их тут же отвели в комнату для отдыха, где ждала чистая и сухая легкая рабочая одежда. Мужчины быстро переоделись, Карин задержалась. Когда она вышла из туалета в голубом военном комбинезоне, Дру заметил:

— Ты выглядишь лучше, чем должна бы. Только завяжи или заколи волосы и спрячь под берет.

— Так будет неудобно.

— Как и пуля. Если кто-то из германского отряда у дома Ягера на его стороне, то прикажут убрать женщину. Пошли. У нас осталось всего семнадцать часов. За сколько мы доберемся до... как это называется, Жак?

— Водонапорный комплекс у резервуара, — ответил агент Второго бюро, когда они шли к ожидавшей их на стоянке машине. — Отсюда восемнадцать километров — двенадцать миль по-американски, — так что ехать не больше десяти минут. Водитель — Франсуа, помните Франсуа?

— Из луна-парка? Которые отправил домой своих ревущих дочерей?

— Он самый.

— Мое кровяное давление хорошо его помнит, особенно когда он взлетал на тротуары.

— За рулем он мастер.

— Можно сказать, «маньяк».

— Директор послал несколько сот снимков с воздуха, чтобы вы взглянули, вдруг заметите то, что мы упустили.

— Маловероятно. Когда я учился в университете, получил права пилота — учебные — и налетал часов тридцать, но без радио никогда не мог найти обратный путь в аэропорт. Все внизу казалось одинаковым.

— Могу посочувствовать. Я два года был пилотом в Anne de 1'air, и мне тоже все казалось одинаковым.

— Серьезно? В ВВС Франции?

— Да, но я не особенно любил высоту, так что подал в отставку и стал изучать языки. Загадка военного пилота, владеющего несколькими языками, еще существует. Второе бюро обратило на меня внимание.

Они подошли к автомобилю Второго бюро, это была та же неприметная машина с двигателем, предназначенным для «леманс» или «дайтоны», Лэтем ее хорошо помнил. Франсуа с энтузиазмом их поприветствовал.

— Дочери простили вас? — спросил Дру.

— Нет! — воскликнул он. — Парк де-Жуа закрыли, так они меня в этом обвиняют.

— Может, кто-нибудь его купит и он откроется. Поехали, дружище, мы торопимся.