Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

Далее во всех статьях говорилось, что большое число мужчин и женщин как в правительстве, так и вне его, тайно заключены под стражу, а их имена, известные лишь узкому кругу, не будут оглашены до признания этих лиц виновными. Взбешенные средства массовой информации кипели от гнева, но власти не уступили и не назвали имен. В конце концов, потерпев тут неудачу, пресса, радио и телевидение взялись за другие, более продуктивные «публичные разоблачения». За два месяца внимание их читателей, слушателей и зрителей ослабло, и охота на нацистов сошла на нет так же быстро, как раньше параноидальный поиск коммунистов, когда ненавистный всем Маккарти потерял власть. Предприниматели поняли, что им не получить ни рекламодателей, ни рейтинга, когда утомляешь публику. Поэтому они и вернулись к узкопартийной борьбе, и может быть, это и был Элвис Пресли на кукурузном поле!

* * *— Черт возьми, я — миллионер! -воскликнул Дру Лэтем. Они с Карин шли, держась за руки, по грязной дороге в Грэнби, штат Колорадо. — Никак не могу к этому привыкнуть!

— Гарри тебя очень любил, — сказала де Фрис, глядя вверх с благоговейным страхом перед величественными Скалистыми горами. — Ты разве когда-нибудь в этом сомневался?

— Я никогда этого и не говорил. Помимо нескольких сотен тысяч для матери и отца, которыми они никогда не воспользуются, он все оставил мне.

— Что тебя так удивляет?

— Где он их взял, черт возьми?

— Юристы же все объяснили, дорогой мой. Гарри был холостяком, тратил мало, изучил рынки здесь ив Европе и выгодно поместил свой капитал. Это вполне в его духе.

— Гарри, -задумчиво произнес Дру. — Крёгер ввел ему в мозг эту проклятую штуку. Вскрытие показало — это нечто новое в науке, могли бы появиться аналоги. Потом это устройство разнесло ему голову, уже после смерти. А если бы этого не произошло?

— Врачи и ученые говорят, что усовершенствовать этот механизм не удалось бы за целые десятилетия. А возможно, и никогда.

— Они и раньше ошибались.

— Да, ошибались... Я забыла тебе сказать, пришла телеграмма от Жан-Пьера Виллье. Он возобновляет постановку «Кориолана» приглашает нас обоих в Париж на премьеру.

— Как бы покрасивее выразиться, что французский кошачий концерт не слишком меня волнует, а?

— Я придумаю формулировку.

— Господи, у меня еще осталось столько вопросов!

— Не надо, чтоб они тебя тревожили, дорогой мой. Никогда. Мы свободны. Пусть другие все расчистят, твоя работа закончена.

— Ничего не могу с собой поделать... Гарри сказал, медсестра в долине Братства предупредила антинейцев, что он выходит. Кто она, что с ней произошло?

— Об этом сказано в отчете Меттмаха, ты же на него только взглянул...

— Больно было читать, — перебил ее Лэтем. — Как-нибудь посмотрю, но все эти медицинские рассуждения о моем брате... мне просто не хотелось читать.

— Медсестра была ассистенткой Греты Фриш, жены Крёгера. Ее заставили спать с фон Шнабе, комендантом, по приказу от новых последователей программы «Лебенсборн». Она забеременела и наложила на себя руки в лесу Ваклабрюк.

— Лебенсборн,звучит как пастораль, и при этом какая жестокость, извращенность... Но все же мы нашли Меттмаха в Ваклабрюке. Боже мой, почти готовая военная база в лесной глуши!

— Теперь эти пять тысяч акров превратили в исправительную колонию. Заключенным, и мужчинам и женщинам, выдают только неонацистскую форму, включая красные ленты, только их пришивают спереди на одежду, не на рукав — так, как они заставляли евреев носить звезду Давида во времена «третьего рейха».

— Дикость, просто дикость.

— Это была идея посла Крейтца. Он сказал, что станет напоминать им, почему они там в качестве заключенных, а не привилегированных членов общества.

— Да, знаю, но мне это как-то не по душе. А что, если военнопленные в своей собственной форме объединятся, будут клясться в неизменной преданности своему делу?