Патрульные Апокалипсиса - Ладлэм Роберт (2007)

Далее: никакого состояния он не унаследовал — его семья была беднее бедного. Рут сам поднимался по крутой лестнице, ведущей к успеху, и часто соскальзывал со ступеней; сначала занимал три должности в маленьком скромном колледже и в Уортоновской финансовой школе. Несколько профессоров рекомендовали его комиссии, набиравшей сотрудников для работы в корпорациях. Он выбрал молодую процветающую фирму, где со временем можно было занять руководящие посты. Однако маленькую компанию проглотила более крупная, а ее в свою очередь — корпорация, совет директоров которой оценил таланты и предприимчивость Рута. К тому времени, когда ему исполнилось тридцать пять, на двери занимаемых им комнат значилось: «Генеральный директор». В сорок он стал президентом и генеральным директором. Ему не было еще и пятидесяти, когда благодаря слиянию предприятий и приобретению их акций он стал мультимиллионером. Тогда, устав от погони за все возрастающими прибылями и обеспокоенный тем, в каком направлении шла страна, он занялся политикой.

Сидя за столом и перебирая в памяти свое прошлое, он старался беспристрастно отыскать в нем сомнительные поступки. В молодости, когда ему приходилось слишком много работать, он, чтобы рассеяться, заводил романы, но об этом никто не знал, ибо его избранницы, принадлежавшие к тому же, что и Рут, кругу, стремились сохранить их отношения в тайне. Как жесткий бизнесмен, он всегда пользовался преимуществом, которое дает информация, даже если для этого приходилось помочь соперникам, но его честность никогда не вызывала сомнений... Чем же, черт побери,занимается Бюро?

Все началось лишь несколько минут тому назад, когда секретарша сообщила:

— Звонит мистер Роджер Брукс из Теллюрайда, Колорадо, сэр.

— Кто?

— Какой-то мистер Брукс. Он сказал, что учился вместе с вами в Седаредже.

— Бог мой, Брукси! Не вспоминал о нем уже несколько лет. Слышал, у него где-то лыжный курорт.

— На лыжах катаются в Теллюрайде, сенатор.

— Правильно. Спасибо, Всезнайка.

— Соединить вас с ним?

— Конечно... Привет, Роджер, как поживаешь?

— Прекрасно, Ларри, давненько мы не разговаривали.

— Лет тридцать, должно быть...

— Ну, не совсем так, — мягко возразил Брукс. — Я возглавлял здесь твою избирательную кампанию восемь лет назад. По правде говоря, на последних выборах ты в этом не нуждался.

— Господи, прости, пожалуйста! Конечно, теперь помню. Прости.

— Не извиняйся, Ларри. Ты — человек занятой.

— А что у тебя?

— С тех пор проложил еще четыре маршрута, так что можно сказать, живу неплохо. А летом туристы прибывают быстрее, чем мы успеваем прокладывать новые тропы. Конечно, те, что приезжают с Восточного побережья, интересуются, почему у нас в лесу нет горничных.

— Отлично, Родж! В следующий раз я использую это в дебатах с моими уважаемыми коллегами из Нью-Йорка. Они хотят, чтобы прислуга была у каждого, кто живет на пособие.

— Ларри, — вдруг серьезно заговорил Брукс. — Я звоню тебе потому, что мы вместе учились и я здесь проводил твою избирательную кампанию.

— Не понимаю.

— Я тоже, но знаю, что должен был позвонить, хотя и поклялся ничего не говорить тебе. Признаюсь, мне не понравился этот сукин сын — болтал так задушевно, будто он мой лучший друг и посвящает меня в тайны гробницы Тутанхамона. Он все время повторял, что это для твоей же пользы.

— Ктоэто?

— Какой-то тип из ФБР. Я заставил его показать удостоверение, и оно оказалось подлинным. Я, черт побери, уже собрался вышвырнуть его, а потом подумал: лучше узнаю, что ему надо, хоть для того, чтоб сообщить тебе.

— И что же это, Роджер?

— Спятили они, вот что. Знаешь, как некоторые журналисты малюют тебя той же краской, что старину Барри Голдуотера из Аризоны? Ядерный маньяк, который взорвет всех нас к черту, и прочая сумасшедшая чушь?

— Знаю. Он вышел из этого с честью, и я выйду. Чего хотел этот человек из Бюро?