Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

— Мы побывали в той гостинице, где Хартман активизировал свою кредитную карточку, — сообщил Хайслер. — Он остановился именно там.

Сержант действовал быстро. Это вселяло надежду.

— Отличная работа, — похвалила Анна. — А есть какие-нибудь шансы на то, что нам удастся отыскать автомобиль?

Похвала, похоже, пришлась Хайслеру по вкусу. Притом что объектом операции исследования был американец, и участие представителя американского правительства должно было избавить его от большей части бумажной тягомотины и решения проблем юрисдикции, с которыми обычно приходилось сталкиваться, когда он имел дело с подданными иных государств.

— Мы уже, как у вас говорится, прицепили ему хвост, — не без самодовольства сообщил Хайслер.

— Вы, наверно, разыгрываете меня. Как вам это удалось?

— Без особого труда. Как только мы выяснили, что он находится в гостинице, то поместили двух человек в газетный киоск напротив выхода. Они увидели, как он сел в арендованую “Опель Вектру”, и последовали за ним в Хитцинг, это район Вены.

— И что он там делает?

— Возможно, с кем-то встречается. Частный дом. Мы пытаемся выяснить, кто там живет.

— Удивительно. Фантастическая работа. — Она и на самом деле так считала.

— Благодарю вас, — бодро откликнулся австриец. — Если хотите, я заеду за вами в аэропорт?

Продолжавшаяся несколько минут светская беседа проходила довольно напряженно, поскольку Бен успел лишь наполовину обдумать свою легенду. Мифический Роберт Саймон руководил процветающей фирмой по управлению капиталовложениями, находившейся в Лос-Анджелесе — Бен рассчитывал, что чем ближе будет его вымышленная профессия к настоящей, тем меньше шансов на то, что он допустит какой-нибудь серьезный промах, — и организовывал капиталовложения кинозвезд, магнатов недвижимости, миллиардеров из Силиконовой долины. Бен с ходу попросил извинения за то, что не может перечислить своих клиентов, в силу договоренностей о конфиденциальности, хотя одно-другое имя, которое хозяину, несомненно, знакомо, он мог бы назвать.

И все время он возвращался к одной и той же мысли: кто же этот человек, единственный наследник Герхарда Ленца, пользовавшегося очень дурной славой ученого и одного из руководителей некоей организации, именуемой “Сигма”.

Болтая с Ленцами — все трое потягивали прекрасный арманьяк, — Бен украдкой осматривал гостиную. Она была обставлена удобной и красивой английской и французской антикварной мебелью. На стенах висели оправленные в позолоченные багетные рамы картины старых мастеров различных школ; каждая была освещена специальной лампой. На столике около дивана он заметил фотографии в серебряных рамках; по-видимому, семейные. Бросалось в глаза отсутствие каких бы то ни было изображений Ленца-старшего.

— Впрочем, хватит о моей работе, — сказал Бен. — Я хотел расспросить вас о “Фонде Ленца”. Насколько я понимаю, его главная цель состоит в развитии изучения Холокоста.

— Да, мы финансируем исторические исследования и поддерживаем израильские библиотеки, — с готовностью пояснил Юрген Ленц. — Мы даем много денег на борьбу против человеконенавистничества. Мы считаем, что чрезвычайно важно, чтобы австрийские школьники знали о преступлениях нацистов. Не забывайте, что многие из австрийцев приветствовали нацистов. Когда Гитлер приехал сюда в тридцатом году и произнес речь с балкона императорского дворца, его слушали огромные толпы, женщины плакали, глядя на такого великого человека. — Ленц вздохнул. — Это отвратительно.

— Но ваш отец... если вы позволите мне затронуть эту тему... — начал было Бен и умолк, не зная, что сказать дальше.

— Из истории хорошо известно, что мой отец был бесчеловечным, — прервал паузу Ленц. — Да, конечно, это правда. Он проводил ужасные, отвратительные эксперименты на заключенных в Аушвице, на детях...