Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (2008)

— Мисс Райз, — произнес он таким тоном, будто собирался сообщить презабавную сплетню, — несколько лет назад моя контора получила весьма правдоподобную информацию от женщины, живущей в Бельграндо — это один из самых богатых наших пригородов. Она видела на улице Алоиза Бруннера, гауптштурмфюрера СС, он выходил из соседнего дома. Мы немедленно установили круглосуточное наблюдение за этим домом. Лицо старика действительно очень походило на имеющиеся у нас фотографии Бруннера. Мы задержали этого джентльмена. Он был очень возмущен и показал нам немецкий паспорт, ну вы знаете такие, с орлами Третьего рейха и с большой буквой “J”, обозначающей, что он еврей. Этого человека звали Кац. — Перальта снова выпрямился в кресле. — Ну, и как прикажете извиняться за такую ошибку перед человеком, прошедшим лагеря?

— Да, — спокойно согласилась Анна, — это должно быть ужасно стыдно. Но наша информация по Штрассеру достоверна. К тому же сейчас, пока мы с вами беседуем, “Дэйтлайн” уже снимает свою халтуру — то, что относится к биографическим документам. Они, должно быть, уже не сомневаются в успехе.

— “Дэйтлайн”, “60 минут”, “20/20” — я хорошо знаю все эти журналистские расследования. И если вы так уж уверены, что Йозеф Штрассер живет в Аргентине, то вы давным-давно могли бы найти его и сами, скажете, нет? — взгляд его глаз, похожих на глаза ящерицы, уперся в Анну.

Она не могла сказать ему правду: что ее интересует вовсе на прошлое этого нациста, а то, чем он занимался, порвав с фюрером и присоединившись к невидимым архитекторам послевоенной эпохи.

— Тогда, может быть, вы хотя бы посоветуете мне, откуда начать поиски?

— Просто ничего не могу вам сказать! Если бы мы узнали, что здесь, у нас живет военный преступник, то мы бы его арестовали. Но должен вам заявить: их здесь уже не осталось. — Он решительным жестом опустил ручку на стол.

— Неужели? — Анна сделала несколько бессмысленных пометок в своем желтом блокноте.

— В Аргентине настали другие времена. Проклятые дни, когда Йозеф Менгеле мог открыто проживать здесь под своим собственным именем, миновали. Диктатура Перона давно рухнула. Теперь Аргентина — демократическая страна. Йозеф Шваммбергер был экстрадирован. Эрих Прибке тоже. Я не могу даже припомнить, когда мы в последний раз арестовывали нациста.

Анна резко перечеркнула свои каракули:

— А если посмотреть иммиграционные документы, в которых зарегистрированы все люди, прибывшие в страну в сороковые и пятидесятые?

Перальта помрачнел:

— Возможно, такие документы имеются в Национальном Регистре, в Миграционном департаменте — учетные карточки, заполненные от руки. Но наше побережье тянется на несколько тысяч километров. И кто знает, сколько буксиров, шлюпок и траулеров за последних десять лет причаливало, никем не замеченными, к каким-нибудь estancias — ранчо и поместьям? В одной только Патагонии сотни и сотни километров береговой линии, которые некому контролировать.

Он опять проткнул ручкой воздух:

— К тому же в тысяча девятьсот сорок девятом году Перон объявил всеобщую амнистию всем тем, кто въехал в страну по фальшивым документам. В силу этого маловероятно, что где-нибудь могут найтись иммиграционные документы на имя Йозефа Штрассера, даже если он сам действительно здесь. Правда, вы можете поехать в Барилоч, это лыжный курорт, и поспрашивать там. Немцам нравится Барилоч — он напоминает им их любимую Баварию. Но я бы на вашем месте не слишком надеялся на положительный результат, хотя мне и очень жаль вас разочаровывать.

Не прошло и двух минут с тех пор, как Анна вышла из офиса Перальты, как человек из Интерпола поднял трубку телефона:

— Маурицио, — сказал он, — у меня только что была очень интересная гостья.