Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт (2007)

Пейс присматривался к Сполдингу. Как и ожидалось, он изменился. Бесследно исчезла отличавшая раньше его речь и манеры определенная мягкость с налетом раскованности. Место же ее заступили собранность и сдержанность и в словах, и в поведении. Метаморфоза еще ждала своего завершения, но сдвиги были уже налицо.

В нем и теперь проглядывал профессионал. Лиссабон же поможет ему стать первоклассным разведчиком.

– Довольны, что еще в «Фэрфаксе» стали офицером? У меня, например, на то, чтобы получить вот эти самые серебряные нашивки, ушло восемнадцать месяцев.

– Опять все упирается во время. У меня просто не было его, чтобы осмыслить сей факт. Форму я надел только вчера и, признаюсь, пока что чувствую себя в ней непривычно. – Сполдинг провел рукой по гимнастерке.

– Раз так, не носите ее.

– Довольно странно слышать это…

– Каков ваш душевный настрой? – перебил Дэвида Пейс.

Сполдинг взглянул на полковника. На какое-то мгновение к нему вернулись прежние манеры, мягкость во взгляде и даже чувство юмора.

– Сам не знаю… Такое, в общем, ощущение, будто меня собрали на каком-то скоростном конвейере. В некоей работающей в бешеном темпе мастерской, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Примерно так оно и было. Если не считать того, что и вы многое отдали этой «мастерской».

Сполдинг повертел задумчиво бокал. Посмотрел на плавающие в нем кубики льда, потом – на полковника.

– Я воспринимаю ваши слова не более чем комплимент, – произнес он неторопливо. – Не думаю, чтобы это и в самом деле было так. Я видел тех, с кем проходил подготовку. Удивительные парни.

– Да. И они знают, за что будут бороться.

– Эти европейцы такие же сумасшедшие, как и те, с кем они собираются сразиться. Впрочем, у них есть все основания стремиться к борьбе. Я понимаю их…

– У нас не много американцев, – сказал полковник, снова не дав Дэвиду договорить до конца, – готовых так же, как и они, ринуться в бой. Во всяком случае, в данный момент.

– Те, с кем вы сейчас имеете дело, мало чем отличаются от уголовников.

– Но мы же готовим их не к обычной воинской службе.

– Я как-то не подумал об этом, – признался Сполдинг с улыбкой. – Данное обстоятельство, бесспорно, меняет дело.

Пейс был недоволен собой. Он допустил пусть и небольшую, но все же оплошность, сболтнув лишнее.

– Однако все это не имеет для вас никакого значения. Тем более что через десять дней вы покинете Вирджинию. И расстанетесь с формой. По правде говоря, не стоило бы отправлять вас вот так, одного, сразу же на передовую. У нас еще нет опыта в подобного рода делах, но правила, касающиеся заявок на специалистов и их удовлетворения, не так-то легко изменить. – Пейс выпил, стараясь не встречаться глазами со Сполдингом.

– Я полагал, что стану военным атташе при посольстве. Одним из нескольких.

– В бумагах так и будет говориться. В том досье, что заведут на вас. Однако имеется одна существенная деталь: все это – лишь одно из ваших прикрытий. Вас не очень-то привлекает форма. И мы не думаем, что вам придется ее носить. Когда бы то ни было. – Пейс поставил бокал на стол и посмотрел на Дэвида. – Вы намечали для себя совершенно безопасный, вполне благопристойный род деятельности. Основание для этого давали вам и превосходное знание нескольких языков, и общественное положение ваших родителей, и обширные связи, коими располагали они. И когда, короче говоря, вы решили, что служба в армии дает вам неплохой шанс, вы поспешили туда.

– Все вполне логично, – произнес Дэвид, подумав немного. – Что же вы видите в этом такого?

– Понимаете ли, в посольстве лишь один человек будет знать правду. Он сам раскроется вам… Со временем, возможно, кто-то и заподозрит что-то неладное, но это случится не скоро. И к тому же никто ничего не узнает. Ни посол, ни его подчиненные… То, что хотел бы я сказать вам, сводится к следующему: вы будете находиться в тени.

Дэвид засмеялся чуть слышно.