По дороге к любви - Редмирски Дж. А. (2014)

— Ладно, не буду есть салат, даже если он будет с курицей или другими вкусностями, про которые ты, наверное, даже и не слышал.

— Молодец. Откажись — и все. Скажи: «Фу, бяка», — решительным тоном заявляю я и в шутку дергаю головой от отвращения. — Ладно, пошли, не могу больше, есть хочется. Умираю с голода. Голодный мужчина — злой мужчина.

— Ты с самого утра злой, — бормочет она.

Хватаю ее за руку и вытаскиваю из машины, привлекаю к себе. Она пытается спрятать лицо, щеки так и пылают.

Мне нравится, как пахнет в таких местах, как «Уоффл-хаус». Тут витает запах свободы, романтики дальних дорог. Девяносто процентов посетителей, жующих рядом, тоже в пути. Водители грузовиков, путешественники, забредшие похмелиться алкоголики — все, кто не живет скучной, монотонной жизнью социального рабства.

Ресторан почти полон. Мы с Кэмрин занимаем кабинку поближе к грилю и подальше от высоких окон. Возле одного стоит обязательный музыкальный автомат — символ культуры подобных заведений.

Официантка приветствует нас улыбкой; она стоит перед нашим столиком с блокнотом, нацелив в него карандаш.

— Принести пока кофе?

Гляжу на Кэмрин, но она уже изучает лежащее перед ней меню.

— Мне стакан сладкого чая, — говорит она, не поднимая головы.

Официантка отмечает в блокноте и смотрит на меня.

— Кофе.

Она кивает и отправляется за напитками.

— А что, если судить по названиям, тут довольно прилично, — говорит Кэмрин, глядя в меню и подперев щеку кулачком.

Указательный палец ее скользит по гладкой поверхности и останавливается на списке салатов.

— Ты смотри, — поднимает она голову, — у них есть салат с жареным цыпленком и салат с цыпленком, яблоками и орехом пекан.

Смотрит на меня с такой надеждой в глазах, что я не могу устоять.

Я сдаюсь. Полностью, окончательно и бесповоротно, черт бы меня подрал!

— Заказывай что хочешь, — говорю я тоном царя Соломона. — Я тебе все прощаю.

Хлопает глазами, кажется, слегка удивилась, что я уступаю с такой легкостью, потом глаза ее вдруг засияли, на губах расцвела благодарная улыбка. Закрывает меню, кладет на подставку. А тут и официантка возвращается с напитками.

— Выбрали что-нибудь? — спрашивает она, поставив перед нами стакан и чашку.

Кончик ее карандаша снова упирается в блокнот, словно и не покидал своего обычного места.

— Мне, пожалуйста… омлет «Фиеста», — говорит Кэмрин; наши глаза на секунду встречаются, и я вижу на ее лице едва заметную улыбку.

— С тостом или пресной лепешкой?

— С лепешкой.

— Мамалыгу, картофельные оладьи или помидоры?

— Картофельные оладьи.

Официантка записывает и смотрит на меня.

Секунду думаю:

— А мне, значит, салат с цыпленком, яблоками и орехом пекан.

Улыбка Кэмрин моментально гаснет, она смотрит на меня с застывшим лицом. Подмигиваю и ставлю меню туда же.

— Разгрузочный день? — спрашивает официантка.

Отрывает верхнюю часть чека.

— Разгрузочная неделя, — отвечаю я.

Качая головой, она отходит.

— Какого черта? — шипит Кэмрин, разводя руками.

Не знает, улыбаться или смотреть на меня как на идиота, но, похоже, ничего не придумала и смотрит с глуповатой улыбкой.

— Просто я подумал, раз уж ты готова съесть ради меня все, что угодно, почему бы мне не сделать то же самое ради тебя.

— Тебе же его на один зуб.

— Пожалуй, — вздыхаю я. — Но уговор есть уговор.

Она слегка усмехается и откидывается на спинку стула:

— Да-а, а потом всю дорогу я буду слушать твое ворчание. Сам же сказал, голодный мужчина — злой мужчина.

Не могу сердиться на нее всерьез, но она права: одним салатом я не наемся. Тем более от латука у меня газы, если я съем эту дрянь, она будет страдать, сидя рядом со мной в машине. Но я же не умру от него. Слопаю и даже не пикну, хотя уже сейчас очень хочется поворчать.

Впрочем, это даже интересно.