В осколках тумана - Хайес Саманта (2010)

Уже совсем стемнело, когда мы остановились у какого-то безымянного ресторанчика и купили еды на вынос. После беготни через заснеженное поле Дэвид окоченел. Мы направлялись в Нортмир — уставшие, напуганные, но полные решимости. Присмиревших и до странности тихих детей я сразу уложила спать и спустилась на кухню. Купленную бутылку бренди Дэвид поставил на столик у камина. Его присутствие здесь, в Нортмире, казалось мне… правильным. Удивительно, но он наотрез отказался обсуждать как недавние события, так и меры безопасности. Я настаивала на том, чтобы позвонить в полицию и посоветоваться, но он не желал об этом и слышать. Нет, куда сильнее его интересовала другая тема — я. Он засыпал меня целым ворохом странных вопросов о детстве. Рассказал и про себя — о том, что поделывал, когда я была совсем ребенком, подчеркнув тем самым нашу разницу в возрасте. Например, выяснилось, что, когда я родилась, Дэвид учился на втором курсе медицинского факультета в Кембридже. Может, этим он деликатно хотел показать мне, что у нас нет будущего, потому что нас разделяют целые миры?

— А школа? — спросил он. — Ты хорошо училась?

— Средне, — ответила я и не успела ничего добавить, потому что он уже торопился дальше.

Была ли я счастлива? С кем дружила? Кто внушил мне желание стать учительницей?

— А твоя мать, Джулия? Вы хорошо ладили, когда ты была маленькой? Не ссорились? У вас были близкие отношения? Вы много времени проводили вместе?

Я не успевала отвечать. Дэвид налил мне бренди. Его глаза сверкали. А затем он нанес решающий удар:

— Каково это — расти без отца?

— Послушай, я очень устала. День выдался безумный.

Должно быть, в моем взгляде он прочел нежелание обсуждать эту тему. Мама не разрешала мне спрашивать об отце, и я не позволю этого Дэвиду. Во всяком случае, пока.

— Пойду наверх.

Иду в душ, пообещав себе, что приготовлю для Дэвида свободную комнату, что увижусь с ним утром… Но мечтаю о том, как сильная теплая рука обнимет меня за талию, как мое сердце забьется часто-часто и…

Я все лежу в постели, прижимаю трубку с бубнящим в нее Марри и жду. Вот сейчас дыхание коснется моей кожи, губы скользнут по шее и он скажет, что приготовит завтрак… Ничего не происходит. Я резко поворачиваюсь. Кровать пуста.

— Джулия? — зовет голос Марри.

— Прости. Очень устала. Вчера поздно легла спать.

Помню, как Дэвид нежно гладил меня по волосам. Помню его запах, ласковые пальцы.

— Что ты хотел?

Раздельно, чуть ли не по слогам Марри отвечает:

— Мне нужны мои дети.

Тост подгорел, и я, конечно, обвиняю в этом Марри. Это лучше, чем вопить на него из-за безумной идеи, посетившей его с утра пораньше. Дети таращатся на меня так, будто у них не мать, а двухголовое чудовище. Дэвид до сих пор не появился, хотя мне позарез требуется поддержка.

— Думаешь, это самый подходящий момент? — Остервенело скребу тост, и черная гадость сыплется на пол. — В их присутствии?

Спокойствие Марри меня бесит.

— Я просто хотел предупредить тебя о том, что буду претендовать на опеку над детьми. Насколько я понимаю, все наши договоренности относительно Алекса и Флоры — точнее, твои договоренности — больше не действуют. Поскольку ты якшаешься с… — Марри хватает ума, чтобы замолчать. — В их жизни и без того все вверх тормашками. Пока ты не разберешься, что происходит в твоей жизни, у них нет ни единого шанса на стабильность. Это все, что я хотел сказать.

— Ха! — выплевываю я. И это говорит Марри? — А ты, значит, сделаешь их жизнь более стабильной, да? В тонущей убогой лодке с крысами? Нет, Марри, не теряй времени. Смирись. Мы почти развелись, дети живут со мной, у тебя всегда будет возможность с ними видеться и…

— Тогда отпусти их со мной сегодня.

— Что?

— Отпусти их со мной на весь день, докажи, что не врешь.

— Марри, это неразумно.