В осколках тумана - Хайес Саманта (2010)

Оглядываясь назад, Джулия, я виню себя за то, что произошло в тот вечер. Присяжные тоже ведь обвинили меня, верно? Твой отец изнасиловал меня, и с тех пор грязь, стыд и чувство вины навечно прикипели ко мне. Их не смоешь. Игра окончена. Я покинула свой лагерь и сделала неправильный ход. И проиграла.

И исцеления для меня не было. Я жила, словно ходила по туго натянутой веревке, каждую секунду ожидая, что кто-нибудь подставит мне подножку. Но мне удавалось удерживать равновесие — до тех пор, пока я снова не увидела твоего отца.

— Что бы Мэри ни говорила про… секс, ран я ей не наносил, — снова заговорил Карлайл. — После… после того… когда все закончилось, я вернулся в шатер, к другим гостям. Дождь прекратился. Я пошел пешком, а не поплыл на лодке. Так было быстрее. Я думал, Мэри оденется и присоединится ко мне. Теперь я понимаю, что нельзя было оставлять ее одну. Я был пьян и не задумывался о том, сколько выпила она. А в сочетании с наркотиками… Ее восприятие случившегося так непостижимо отличается от того, что на самом деле я совершил. Но я ее не резал. Клянусь!

Это стало освобождением, Джулия. Понимаешь? Попыткой заглушить боль внутри еще большей болью. Конечно, я обманула себя и всех остальных. Из меня вытекал яд, и я хотела взвалить вину на него. Если честно, теперь есть только один выход.

После того как все закончилось, я лежала на полу и плакала. Меня тошнило. Я была одна, мне было страшно. Меня разорвали на части, и некому было сшить меня снова. Никто меня не искал, никому не было до меня дела. Дэвид вернулся на вечеринку. Никто обо мне не вспоминал.

В углу комнаты я увидела нож Дэвида, которым он пытался взломать замок. Я потянулась к ножу, и все вдруг сжалось у меня внутри. С того момента прошло несколько часов. Я повертела нож в руках. Лизнула его. Вытерла о запястье. Я ненавидела себя, потому что позволила Дэвиду сделать с собой такое. Если у меня забрали жизнь, то зачем оставлять жизнь ему? Я боялась, что никто не поверит, что меня изнасиловали. Мне хотелось избавиться от него раз и навсегда.

Я села на полу, подтянула ногу и полоснула лезвием по пятке.

Неплохо.

Я делала это снова и снова. Серебристые сверкания успокаивали. Боль от ран заглушила другую боль. Она помогла мне сосредоточиться. Я была жертвой Дэвида.

Хлынула кровь.

Да, в тот момент я была не в себе, но у меня появился план. Скажу полиции, что Дэвид на меня напал. Очищусь сама, а его обреку на страдания. Это его нож. Он изнасиловал меня. А я скажу им, что он пытался заставить меня замолчать, изрезав мой язык. Я воткнула нож в рот. Боль была адская, но очень быстро мука сменилась умиротворением.

— Да, я знаю, что с ножом ты на нее не нападал, — подтверждаю я.

Карлайл внимательно смотрит.

— Но откуда вам вообще известно про нож?

— Мне много чего известно, — уклончиво говорю я. — Но это был твой нож. Мэри сама себя изрезала.

На лице Карлайла не удивление, нет. Это шок. Он открывает рот, но ничего не говорит. Понимание медленно прокатывается по нему.

— После того, что ты с ней сделал, она возненавидела себя. Она казалась себе грязной, оскверненной, жизнь ее закончилась. Ничего удивительного. Ведь ее изнасиловали.

Если бы в этой конуре имелось окно, я бы подошел к нему, выглянул на улицу, вцепился бы в подоконник, только бы не наброситься на него.

— Я ее унизил, — шепчет он. — Я понимаю, почему она это сделала. Тогда на суде я считал, что мне место в тюрьме. Я почти надеялся, что меня посадят.

— О, твое желание еще исполнится. — Я вскакиваю, обхожу стол, едва сдерживаясь, чтобы не ударить по нему кулаком. — Во всяком случае, за похищение моей дочери. У инспектора Хэллита еще открыто дело об убийстве Грейс. И главный подозреваемый — ты. Справедливое возмездие, тебе не кажется?

— Я не убивал Грейс Коватту. — Лицо его вновь напоминает маску. — Ее смерть опечалила меня.