В осколках тумана - Хайес Саманта (2010)

После смерти мамы Марри заявил Шейле, что отказывается от дела Карлайла. И принялся ждать, когда она прикажет ему убираться из конторы. Но вместо этого Шейла приказала ему взять отпуск по семейным обстоятельствам. Наверняка израсходовала весь отпущенный на ее долю запас сочувствия.

— Ну?..

— Мне предложили стать партнером.

— Ого! — сдержанно говорю я. — Но?

— Никаких «но». Дик Порше уволился. Укатил с девушкой своей мечты в Сидней. И в понедельник я переберусь в кабинет с видом на город.

— Не знаю, как ты объяснил Шейле, почему отказываешься от дела, убедив при этом, что умеешь работать.

Марри смотрит на меня поверх стакана с водой. Я больше не боюсь его запоев, перепадов настроения, скандалов. Все в прошлом.

— Шейла все поняла.

Я не уточняю, что это значит. Вдруг вспоминается письмо, которое пришло, когда мы вернулись в Или. После ужина я отыскиваю его.

— Смотри, что пришло. — Достаю из конверта листок, провожу пальцем по подписи Марри. Она удостоверяет, что он получил мое заявление о разводе. И согласен.

— Ну, ты же хотела этого, — говорит он, открывая кран и начиная мыть посуду. — Вот я и подписал.

— Нет, я не хотела этого. Но мне ничего другого не оставалось. Я сделала это ради себя. Ради детей. — Смотрю на Марри и не могу удержаться от смеха. — Эй, Марри!

Он оборачивается, и я киваю на новую посудомоечную машину.

— Старые привычки неискоренимы, да? — смеется он.

— Точно.

Подхожу, закрываю кран и обнимаю Марри за шею.

Когда он все-таки возвращается к грязным тарелкам, я рву документы на развод и бросаю их в мусор.

Весна принесла в мир краски и надежду. Маленькие ростки нарциссов выпустили сияющие желтые побеги, а на ветках набухли душистые почки. Небо без облачка.

— Папа, смотри! — Алекс запускает бумажный самолетик. Это его подарок бабушке. Мы пришли навестить маму.

Кладбище расположено в полумиле от Уизерли. Оставив машину в деревне, мы неспешно двинулись дальше пешком. Дети с Мило бежали впереди. Когда показались надгробия, пес вдруг присмирел, стал жаться к моим ногам. Я взяла его на поводок. Мы недолго постояли у могилы, потом заменили цветы, дети положили принесенные бабушке рисунки, а Алекс запустил свой самолетик.

— Подождите меня здесь, — прошу я.

Марри кивает. Он знает, кого я еще хочу навестить. У могилы я опускаюсь на колени и рассказываю Грейс, что одноклассники разбили у школы небольшой сад в память о ней.

— Тебя помнят, — шепчу я, опускаю на могилу цветы и возвращаюсь.

Марри снимает с себя шарф и обматывает мою шею:

— Ты дрожишь. Знаешь, нам всем нужно отдохнуть. Как насчет пасхальных каникул? Может, съездим куда-нибудь?

— Давай, — соглашаюсь я. — Но… суд, ты помнишь.

Дэвиду предъявлено обвинение в похищении Флоры, правда, серьезное наказание ему не грозит, поскольку никакого вреда нашей дочери он не принес. Но Эд по-прежнему уверен, что Дэвид виновен в смерти Грейс, и жаждет доказать это. Если у него получится собрать против Дэвида серьезные улики, то из тюрьмы тот выйдет очень не скоро.

— Заметила, как Алекс вытянулся за последние недели? — спрашивает Марри. — Парень быстро взрослеет.

Флора оглядывается на нас, желая что-то сказать.

Где бабушка? И дедушка?

Проворные пальцы словно касаются моей души.

Все повторяется. Меня как будто отбросили на двадцать пять лет назад, когда на первом занятии в детском саду я нарисовала отца, которого у меня никогда не было. Марри с Алексом уходят вперед, свистнув Мило.

— Ох, Флора, — говорю я, взяв ее за плечи.

Она улавливает свое имя в дыхании ветра и смотрит на мои губы, хоть и не умеет по ним читать. Я рассказываю ей о том дне, когда мама запретила упоминать о моем отце, о том, как я расстроилась, но научилась жить с пустотой в сердце. Я так мечтала, чтобы у меня был папа.

Разве у меня нет дедушки? — показывает Флора.