История целибата - Элизабет Эбботт (1999)

Настоятель поверил ее рассказу, взял деньги и принял ее в монастырь под именем Смарагд. Вот так, не встретив никаких препятствий, Евфросиния прошла в монастырские ворота и стала мужчиной – изувеченным, конечно, но с лучезарно прекрасным лицом, что, видимо, и составило единственную причину его статуса евнуха. И действительно: «Дьявол многих пытался ввести во искушение его красотой», и вскоре настоятелю пришлось отделить ее от остальных обитателей монастыря. Это не смутило Евфросинию, нареченную Смарагдом. Она обосновалась в отдельной келье и окунулась в свою новую жизнь с непоколебимой верой истинного ревнителя благочестия. Ее совершенно не волновало присутствие рядом большого числа мужчин. Все усилия девушки были сосредоточены на том, чтобы хранить непорочность и преданно служить к вящей славе Господней.

Пафнутий в то время пребывал в отчаянии. Обнаружив, что дочь его скрылась, он, как и полагала Евфросиния, организовал ее поиски. Его дочку безуспешно искала вся Александрия. В конце концов Пафнутий с помощью своего друга-настоятеля решил прибегнуть к божественной помощи. Все монахи стали ревностно молиться, чтобы Господь ниспослал им откровение свыше, но Евфросиния молила Господа с еще большей страстностью. Несмотря на молитвы и всенощные бдения ее «братьев», девушке удалось сохранить свое местопребывание в тайне.

Через какое-то время, чтобы утешить друга, продолжавшего горевать и печалиться, настоятель познакомил его с уединенно жившим евнухом. Пост и суровый аскетизм настолько изменили внешность Смарагда, что Пафнутий не узнал в нем дочь. Он был чрезвычайно поражен ее благочестием и мудростью, а потому ему захотелось проводить с ней больше времени. Пафнутию удалось это устроить – их отношения продолжались до самой ее смерти. «Как же много я получаю от этого человека, – с восторгом говорил он настоятелю. – Господь знает, что любовью своей он завоевал мою душу, как будто он не монах, а моя собственная дочь».

Прошло тридцать восемь лет, и Смарагд, которому было тогда пятьдесят шесть лет, лежал при смерти. Благодаря целомудрию, которое Евфросиния так высоко ценила, большую часть жизни ей удалось провести как мужчине, как праведнику, скрывшемуся от мира за монастырскими стенами. Ее красота увяла, и выглядела она так, как должен был выглядеть человек, роль которого она играла, – аскет и благочестивый евнух, посвятивший себя служению Господу. Пафнутий, к тому времени тоже очень состарившийся, пришел ее навестить и стал упрашивать замолвить о нем словечко пред Господом, чтобы Господь поведал ему судьбу его давно утраченной дочери Евфросинии. Смарагду, испытывавшему предсмертные муки, не надо было более скрывать истину. «Отец мой, – прошептала Евфросиния, – не печалься больше о судьбе своей дочери. Она – это я». Когда потрясенный Пафнутий перевел взгляд на ее изможденное тело, Евфросиния преставилась.

При подготовке к похоронам подтвердилось, что Смарагд на самом деле был не евнухом, а женщиной. Во время похорон ее непорочное тело сотворило еще одно чудо: прикосновение к нему исцелило слепоту одного монаха. Изначальный обман Евфросинии, к которому она была вынуждена прибегнуть, чтобы скрыться от отца, когда она приняла постриг, нарушив законы библейские и человеческие, был предан забвению. Значение имело лишь благочестие жизни, прожитой ею в мужском обличье. Как и другие монахини, переодетые в мужское платье, Евфросиния выбрала для себя целибат как цель жизни и стратегию ее достижения: скрыв половую принадлежность, а тем самым и собственную личность, она смогла пройти свой жизненный путь так, как решила сама. Она была преданной сторонницей целибата, и смена обличья не только принесла ей освобождение, но и духовно наполнила тем, что стало сутью ее существования и через святость даровало ей столь желанную вечную жизнь.