Перед закатом Земли (Мир-оранжерея) - Брайан Олдисс (1961)

Остальное племя предавалось размышлениям в гораздо меньшей степени. Не раздумывая они устремились вслед за Той, и все их внимание было сосредоточено на происходящем вокруг сражении. Внимание всех, но только не Грина; мгновенно он уразумел, что странная гора – это вовсе не гора. То, что построило ее, обладало разумом. Существовал единственный вид живых существ, который мог воздвигнуть эту гору, и этот вид наверняка должен был знать безопасный путь к берегу.

Вот почему, убедившись, что его спутники находятся на полпути к относительной безопасности прибрежной полосы, Грин, повернувшись лицом к горе, принялся выстукивать рукояткой ножа ее каменные стены.

Поначалу то, что он делал, не приносило никакого видимого результата.

Однако чуть погодя, без всякого предупреждения, часть стены прямо над головой Грина отворилась. Он мгновенно обернулся на звук и оказался лицом к лицу с восемью термитами, появившимися из темноты.

Когда-то враги, сегодня термиты и люди воспринимали друг друга едва ли не как друзья и союзники, словно бы прошедшие миллионы лет связали их узами родства и дружбы. Теперь, когда люди стали на Земле более изгоями, чем хозяевами, они относились к насекомым как к равноправным соседям.

Окружив Грина, термиты внимательно его осмотрели, безостановочно шевеля жвалами. Он замер и все то время, пока белесые тела насекомых сновали вокруг него, стоял неподвижно. Размером термиты почти не уступали ему. Он слышал их запах, кислый, но не лишенный приятности.

Убедившись в том, что Грин не представляет собой опасности, термиты вернулись в свою нору. Грин не знал, способны ли были эти насекомые видеть в ярчайшем дневном свете, но шум моря и звуки недалекой битвы они наверняка различали, в чем Грин был совершенно уверен.

Соблюдая осторожную дистанцию, он двинулся к черному входу в пещеру следом за насекомыми. Из зияющего зева в лицо ему пахнул незнакомый прохладный запах.

Заметив, что человек тоже собирается зайти в их башню, пара термитов преградила Грину дорогу, подняв тяжелые головы на уровень его горла и закрыв острые жвала.

– Я хочу спуститься вниз, – объяснил он им. – Я попал в беду. Позвольте мне войти внутрь.

Один из термитов быстро исчез в проеме скалы. Через минуту он появился наружу в сопровождении другого термита. Грин отпрянул назад. У этого нового термита на голове имелся огромный нарост.

Нарост имел неприятный коричневый цвет проказы, пористую структуру, и на вид напоминал уменьшенную копию сотов, которые изготавливали древесные пчелы. Нарост находился прямо на лбу массивной головы термита и опускался вниз, огибая шею наподобие толстого ошейника или воротника. Однако, несмотря на свое пугающее болезненное украшение, термит был необычайно подвижен. Он быстро протиснулся вперед, и другие термиты уступили ему дорогу. Остановившись перед Грином, насекомое словно бы внимательно осмотрело его, потом так же проворно повернулось.

Наклонившись вниз, термит принялся водить лапой по песку, словно бы пытаясь изобразить так какой-то чертеж. Несколькими грубыми и условными линиями, но довольно доходчиво он нарисовал башню и несколько в стороне от нее провел длинную тонкую линию, соединив то и другое двумя параллельными отрезками, образовавших узкую полосу. Длинная линия определенно обозначала берег, а полоса – язык полуострова.

Грин был поражен увиденным до глубины души. Никогда прежде он ничего не слышал о том, что у насекомых могут встречаться подобные способности. Он обошел рисунок кругом, чтобы получше его рассмотреть.

В свою очередь термиты расступились и следили за реакцией Грина. Было ясно, что они чего-то ожидают от него. Немного подумав, он присел на корточки и добавил к рисунку термита несколько своих штрихов. Он прочертил дорожку от вершины горы до ее основания, а потом от основания до прибрежной полосы. После чего он указал на себя.