Европейцы - Джеймс Генри (1979)

2

Однако с визитом Литлмор решил повременить; оснований тому было более чем достаточно, и не обо всех из них стоит упоминать. Когда он наконец собрался, то застал миссис Хедуэй дома и не удивился, увидев в гостиной сэра Артура Димейна. Что-то неуловимое в атмосфере свидетельствовало о том, что визит этого джентльмена сильно затянулся. Литлмор предполагал, что при данных обстоятельствах тот поспешит откланяться – ведь хозяйка, должно быть, осведомила его о давней и близкой дружбе, связывающей ее с Литлмором. Возможно, у баронета есть на нее определенные права – судя по его виду, это именно так, – но чем они определеннее, тем скорее он может позволить себе проявить деликатность и временно отказаться от них. Так раздумывал Литлмор, в то время как сэр Артур сидел, не сводя с него глаз и ничем не выказывая желания отбыть. Миссис Хедуэй была сама любезность – она и всегда держалась так, словно знает вас тысячу лет, – горячее, чем того требовал случай, попеняла ему за то, что он не собрался раньше ее навестить, но и самые ее укоры тоже были проявлением любезности. При дневном свете миссис Хедуэй выглядела несколько поблекшей, но выражение ее лица было неподвластно времени. Она занимала лучшие апартаменты в отеле и, судя по роскоши обстановки и туалетов, была чрезвычайно богата; в передней, за дверью, сидел ее фактотум [83] ; она, несомненно, умела жить. Миссис Хедуэй попыталась вовлечь сэра Артура в общий разговор, но тот, хотя упорно продолжал сидеть, вовлекаться не пожелал и лишь улыбался, не говоря ни слова, – ему было явно не по себе. Поэтому беседа их носила светский характер – качество, в прежние дни меньше всего присущее беседам миссис Хедуэй с ее друзьями. Англичанин глядел на Литлмора странным упорным взглядом, что тот, посмеявшись про себя, сперва приписал обыкновенной ревности.

– Дорогой сэр Артур, мне бы очень хотелось, чтобы вы ушли, – обратилась к молодому человеку миссис Хедуэй минут через пятнадцать.

Сэр Артур поднялся и взял шляпу.

– Я думал, что окажу вам услугу, если останусь.

– Чтобы защитить меня от мистера Литлмора? Я знаю его с детства… я знаю худшее, на что он способен. – Она послала свою прелестную улыбку вслед уходящему гостю и неожиданно добавила: – Я хочу поговорить с ним о прошлом.

– Это как раз то, о чем я хотел бы услышать, – сказал сэр Артур, останавливаясь на пороге.

– Мы будем болтать по-американски, вы нас не поймете… Он говорит на английский манер, – объяснила она, как всегда, исчерпывающе и кратко, когда баронет, заявив, что вечером он в любом случае придет, закрыл за собой дверь.

– Ему не известно ваше прошлое? – спросил Литлмор, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал слишком дерзко.

– Ах, я все ему рассказала, но он не понимает. Эти англичане такие странные; боюсь, они не очень умны. Он никогда не слышал, чтобы женщины… – Миссис Хедуэй не договорила, и Литлмор заполнил паузу смехом.

– Ну что тут смешного? А впрочем, не важно, – продолжала она. – На свете есть много такого, о чем они не слышали. Все равно англичане мне нравятся – во всяком случае, он. Он настоящий джентльмен – вы понимаете, что я хочу сказать? Только он слишком засиживается у меня и с ним немного скучно. Я очень рада для разнообразия видеть вас.

– Вы хотите сказать, что я не джентльмен? – спросил Литлмор.

– Ну что вы! Вы были джентльменом в Нью-Мексико. Я думаю, вы были там единственным джентльменом; надеюсь, вы им и остались. Поэтому я поздоровалась с вами в театре. Я ведь могла сделать вид, что знать вас не знаю.

– Как вам угодно. Еще и сейчас не поздно.

– Но я вовсе этого не хочу. Я хочу, чтобы вы мне помогли.

– Помог?

– Как вы думаете, он все еще здесь?

– Кто? Ваш бедный баронет?

– Нет, Макс, мой фактотум, – не без важности произнесла миссис Хедуэй.

– Понятия не имею. Хотите, посмотрю?