Европейцы - Джеймс Генри (1979)

– Ты ведь считаешь, мы вправе жить за счет других?

– Тех, кто попадается на нашу удочку? Да, дружище, пока не сумеем выплыть.

– В таком случае, – заявила она после секундной паузы, – я, если мы поженимся, свяжу тебя по рукам и ногам. Ты и шагу не сможешь ступить. Все твои дела рассыплются в прах. А так как сама я ничего такого не умею, куда мы с тобой залетим?

– Ну, разве непременно надо залетать в крайности и прибегать к вывертам?

– Так ты и сам вывернутый, – парировала она. – У тебя и самого – впрочем, как у всей вашей братии, – только «удовольствия» на уме.

– И что с того? – возразил он. – Удовольствие – это успех, а успех – удовольствие.

– Какой афоризм! Вставь куда-нибудь. Только если это так, – добавила она, – я рада, что я неудачница.

Долгое время они сидели рядом в молчании – молчании, которое прервал он:

– Кстати, о Мортимере Маршале… а его как ты предполагаешь спасать?

Этой переменой предмета беседы, которую он совершил необыкновенно легко, словно речь шла о чем-то постороннем, Говард, видимо, стремился развеять то последнее, что, возможно, еще оставалось от его предложения руки и сердца. Предложение это, однако, прозвучало чересчур фамильярно, чтобы запомниться надолго, и вместе с тем не настолько вульгарно, чтобы совсем забыться. В нем не было должной формы, и, пожалуй, именно поэтому от него тем паче сохранялся в дружеской атмосфере слабый отзвук, который, несомненно, сказался на том, как сочла нужным ответить Мод:

– Знаешь, по-моему, он будет вовсе не таким уж плохим другом. Я хочу сказать, при его неуемном аппетите что-то все-таки можно сделать. А ко мне он не питает зла – скорее наоборот.

– Ох, дорогая! – воскликнул Говард. – Не опускайся на этот уровень! Ради всего святого.

Но она не унималась:

– Он льнет ко мне. Ты же видел. И ведь кошмар – то, как он способен «подать» себя.

Байт не шелохнулся; потом, словно в памяти всплыл обставленный сплошным чиппендейлом клуб, проговорил:

– Да, «подать» себя так, как может он, я не могу. Ну а если у тебя не выйдет?..

– Почему он все-таки льнет ко мне? Потому что для него я все равно потенциально Пресса. Ближе к ней у него, во всяком случае, никого нет. К тому же я обладаю кое-чем еще.

– Понятно.

– Я неотразимо привлекательна, – заявила Мод Блэнди.

С этими словами она поднялась, встряхнула юбку, взглянула на отдыхающий у ствола велосипед, прикинув мысленно расстояние, которое ей, возможно, предстояло преодолеть. Ее спутник медлил, но к моменту, когда она уже в полной готовности его ожидала, наконец встал с мрачноватым, но спокойным видом, служившим иллюстрацией к ее последней реплике. Он стоял, следя за ней глазами, а она, развивая эту реплику, добавила:

– Знаешь, мне и впрямь его жаль.

Вот такая, почти женская изощренность! Взгляды их снова встретились.

– О, ты с этим справишься!

И молодой человек двинулся к своему двухколесному коню.

4