Когда Джейд рассказала ему о смерти Гэри, Диллон не смог вымолвить ни слова. Он опять запустил пальцы в волосы и едва сдержался, чтобы не сказать о том, что Гэри должен был больше доверять девушке, которую любил. Джейд эта мысль не понравилась бы.

– После самоубийства Гэри я не могла оставаться в Пальметто. Но поклялась, что однажды вернусь сюда и уж тогда я стану хозяйкой положения.

– Ты уже насолила Айвену и Нилу. Они видели надпись „мене, текел, фарес“. Они знают, что новая фабрика означает для них.

– У них на душе немало грехов. Я не единственная, кому они причинили зло.

– Ты знала до своего приезда, что Хатч болен?

– Heт. Я собиралась разоблачить коррупцию в управлении шерифа.

– Там действительно коррупция?

– Могу поспорить на что хочешь. Он покрывает Патчеттов в их делишках, как делал и его отец.

– И все-таки вопрос довольно спорный, ведь так?

– Думаю, ты прав…

Первые признаки говорили о том, что пересадка почки Хатчу прошла успешно. Врачи еще опасались делать окончательные выводы, пока не пройдет угроза инфекции, но предварительный прогноз был обнадеживающим. Чтобы предотвратить отторжение, Хатчу вводили большие дозы лекарств. Побочных явлений как будто не наблюдалось, но даже если все обойдется, он вряд ли сможет в будущем выполнять какую-нибудь серьезную работу.

– А как насчет Донны Ди? Она виновата не меньше этих троих.

– Она всегда любила Хатча. Если бы я доказала коррумпированность Хатча, на нее так же легло бы пятно позора, как и на него. Но она явилась ко мне умолять спасти ему жизнь, как в свое время я умоляла ее рассказать правду в приемной шерифа Джолли. Я не поэтому отказала в ее просьбе. Но теперь она тоже знает, что значит отчаяние, когда покидает последняя надежда.

– А у Ламара есть здесь родные?

– Мать. Насколько мне известно, она ничего не знает об его участии.

– Значит, там некому мстить?

– Да. Но Грэм может быть ее внуком, причем единственным.

– Ты действительно не знаешь, кто из них может быть отцом?

– Нет.

– Грэм не знает об?..

– Нет! И я не хочу, чтобы он знал.

– Да, но ведь он наверняка спрашивал о том, кто его отец?

– Я не очень о нем распространялась. Грэм знает, что у него только одни родитель – это я.

Диллон посмотрел на нее с сомнением.

– Сейчас, может, так и есть, а что потом? Чем старше он будет, тем больше вероятность, что он захочет узнать правду.

– Если такое время наступит, я честно скажу ему, что не знаю.

– Но существуют способы определения. Генетическая экспертиза, по-моему.

– Я не хочу этого знать. Для меня это не имеет значения. Он мой. Мой! – подчеркнула Джейд. Голос ее дрогнул. – Если бы я знала о болезни Хатча и о бесплодии Нила, возможно, оставила бы Грэма в Нью-Йорке. Я никогда не предполагала, что он может стать козырем в их игре. Это испугало меня, Диллон. Ты думаешь, я перегнула палку сегодня? Нет, я знаю, на какие подлости способны Нил и его отец.

Было видно, что Джейд действительно напугана. Инстинктивно он потянулся к ней. Так же инстинктивно она отпрянула от него.

– Черт подери, мне бы не хотелось, чтобы ты воспринимала меня как угрозу. Я просто хочу обнять тебя. – В темноте голос Диллона звучал более хрипло. – Просто обнять тебя, Джейд. Больше ничего.

Прошло несколько секунд, прежде чем она прошептала:

– Думаю, что не буду возражать, если ты обнимешь меня.

– Я бы никогда не сделал тебе больно, – сказал он, вставая со стула и усаживаясь на кушетку рядом с ней. – Никогда.

– Я верю.

Диллон обнял ее и откинулся назад на диванные подушки, увлекая ее за собой. Интимность обстановки испугала ее. Она схватила его за руки.

– Все в порядке, – прошептал он. – Все в порядке. Как только ты скажешь, я тебя отпущу. Ты хочешь этого? Скажи мне.