Скандальная история - Браун Сандра (2000)

Они обсуждали с Диллоном, стоит ли ей пойти работать. Но это было невозможно: не было вакансий для учителей в английских школах, а владельцы магазинов предпочитали нанимать своих соотечественников, а не американцев. Поэтому Дебра убивала время, читая, гуляя по узким причудливым улочкам и описывая свою жизнь в длинных письмах к многочисленным родственникам. Хотя она старалась скрывать это от Диллона, но стала тосковать по дому. На нее нападала апатия. Нужно было как-то предотвратить депрессию.

Беременность омолодила Дебру. У нее не было никаких неприятных, неизбежных в ее положении ощущений, и она клялась, что никогда не чувствовала себя лучше. Она была полна энергии. Каждый день они с Диллоном восхищались малейшими изменениями в ее теле. Эта новая близость углубила их любовь.

Чтобы как-то убить время до рождения ребенка, Дебра записалась в кулинарный кружок, занятия в котором проходили совсем рядом с их домом. В кружке было четыре женщины и двое мужчин, все пенсионного возраста. Все вместе с бабушкой-поваром они суетились вокруг Дебры, как наседки. С началом занятий она проводила дни либо в кружке, либо на крошечной кухне, где готовила то, чему научилась, либо в хождениях по близлежащим рынкам, покупая необходимые продукты, чтобы потом проверить свои кулинарные способности на Диллоне. Она возвращалась домой, нагруженная покупками, и поднималась наверх на том подозрительном лифте, которым Диллон запретил ей пользоваться.

В тот день она чуть было не попалась, так как пришла домой буквально за несколько минут до возвращения Диллона. Он сейчас же обнял ее и крепко поцеловал в холодные губы. Затем, улыбаясь, сказал:

– Поехали в Швейцарию?

– В Швейцарию?

– Ты что, не знаешь, что это одна из стран, которая граничит с Францией? Козы и Хейди, Альпы и снег, йо-до-ла-ди-хо!

– Да знаю я Швейцарию! Помнишь, как мы провели субботу и воскресенье в Женеве?

– Там в нашей комнате было зеркало на потолке.

– Так ты и это помнишь?

– Как же я мог забыть? – проворчал Диллон, вновь потянувшись к ней. Их губы слились в поцелуе.

– Нам не нужно зеркало на потолке, – прошептала Дебра, когда они наконец отпустили друг друга.

– Но я должен уехать из города и отпраздновать.

– Отпраздновать что?

– Сегодня я уволил Хаскела Сканлана.

Улыбка Дебры пропала.

Диллон рассказал ей, что произошло.

– Мне чертовски не хотелось идти на конфликт, но он меня вынудил. – Он вгляделся в обеспокоенное лицо. – Ты считаешь, что я поступил неправильно?

– Я считаю, что ты поступил совершенно правильно. К сожалению, мое мнение не имеет того веса, которое имеет мнение самого Пилота.

– Именно поэтому я хочу сегодня уехать в Швейцарию. Если он согласится с моим решением, мы проведем эти дни в Альпах. Если отменит, мне придется уйти из принципа, и в таком случае мы больше не сможем позволить себе поездку в Швейцарию. А если он уволит меня, ехать все равно стоит. Поэтому, пока я еще не лишился заработка и чувствую себя превосходно, пошлем все к черту и уедем.

Они сели на экспресс до Лозанны, затем пересели на другой, до Церматта. Они шутили со студентами, болтали с бабушкой из Монтре, которая вязала шапочку для своего десятого внука, поедали припасы, которые Дебра предусмотрительно взяла с собой.

Диллон пил крепкое красное вино из бутылки, которую предложил ему один из студентов, но отверг затяжку марихуаны. Когда парочка напротив начала целоваться, Диллон и Дебра спросили друг друга, а почему бы и нет. И целовались, пока не уснули.

В Церматте Диллон катался по очень крутым склонам. Беременность Дебры не позволяла ей этого, поэтому она утешала себя прогулками по магазинам и разглядывала толпы богатых туристов. Вместе с Диллоном они покатались на санях, запряженных лошадью, объедались сырным фондю, плотным темным хлебом, белым вином и швейцарским шоколадом.