Возвращение. История евреев в свете ветхо– и новозаветных пророчеств - Гжесик Юлиан (2005)

Этот случай передает атмосферу тех дней. Слухи о занятой евреями позиции во время советской оккупации были преувеличенны, евреям приписывались все преступления, совершенные сталинским режимом. Это отчасти и объясняет равнодушие и даже враждебность населения по отношению к евреям.

25 сентября 1941 г. главнокомандующий АК генерал Грот-Ровец-кий в телеграмме правительству в Лондоне докладывал: «Является реальным фактом, что огромное большинство населения страны настроено антисемитски… Антисемитизм в стране широко распространен».

В августе 1942 г. писательница Софья Коссак писала от имени небольшой католической группы «Фронт возрождения Польши» в брошюре под названием «Протест»: «Кто молчит, видя, как совершается убийство, становится сообщником убийства. Кто не осуждает, тот позволяет… Мы, польские католики, хотим высказаться. Наши чувства по отношению к евреям не изменились. Мы не перестаем их считать политическими, экономическими и идеологическими врагами Польши. Более того, мы осознаем, что они ненавидят нас больше, чем немцев, что перекладывают на нас ответственность за свои несчастья. Почему, на каком основании – остается тайной еврейской души, хотя это подтвержденный факт. Однако осознание этих чувств не освобождает нас от осуждения преступлений».

Такая позиция известных представителей польского общества упрощает проблему. Факт, что большинство поляков оказалось равнодушным к беде евреев. Но равнодушие – это не сообщничество в преступлении и не проявление антисемитизма. Однако многие евреи, исследуя сегодня данный вопрос, не замечают этого.

В Польше, в отличие от других занятых германскими войсками стран, с самого начала оккупации власть захватила немецкая администрация, которая с методической точностью исполняла все приказы ермахта. Только переживший пекло оккупации может понять те страшные и сложные условия, в которых находилось большинство населения оккупированных стран. Подчеркнем – значительная его часть не помогала преследуемым евреям, что объяснялось не столько антисемитизмом, сколько дезориентацией простого жителя, его малой сознательностью и просвещенностью, но чаще всего – страхом перед местью оккупанта. Поэтому сегодня нельзя делать слишком поспешные и поверхностные выводы о людях, живших как по одну, так и по другую сторону стен гетто; это было время тяжких испытаний.

Избежать смерти могли лишь отдельные евреи, народ же в целом никто не был в состоянии спасти; изменить ход событий могли только те, кто уехал из страны. Никто не имеет права требовать, чтобы для спасения ближнего человек отдавал собственную жизнь. А именно такой, увы, была цена спасения евреев. Нужно было заранее приготовиться не только к собственной смерти, но и к смерти всей своей семьи. А ведь многие поляки избрали именно такой путь.

Наши размышления над этой проблемой закончим словами выдающегося польского писателя Анджеевского: «Для всех честных поляков судьба гибнущих евреев была особенно болезненной, т. к. умирали люди, которым наш народ не имел права смотреть в глаза прямо и с чистой совестью. Полячкам и полякам, погибающим за свободу, польский народ мог смело смотреть в глаза. Евреям, умирающим в горящем гетто, – нет!»

Однако, наперекор этому высказыванию, попробуем посмотреть правде в глаза и в обрывках истории тех лет найти повод для оптимизма. о всех оккупированных странах отдельные граждане спешили евреям на помощь. Но только в Польше эта помощь стала централизированной, охватившей территорию всей страны. Кто-то спросит: почему это произошло так поздно? Скорее всего, потому, что тогда никто не мог предвидеть, что геноцид приобретет невиданные в истории масштабы.