Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги - Крис Тейлор (2015)

Авария изменила все; это, пожалуй, единая константа во всех историях своей жизни, что Лукас рассказывал за годы. Она сделала его более внимательным и более бесстрашным. «У меня взгляд на жизнь стал, словно я получил дополнительный кредит, – сказал Лукас Опре Уинфри в 2012 году. – Я не боюсь смерти. Все, что я получаю, это бонус».

Если бы Лукас погиб в той аварии, в какой параллельной вселенной мы бы сейчас жили? Не только без «Звездных войн» и их имитаций, но и без индустрии спецэффектов. Если бы у нас и были масштабные фильмы, то это были бы фильмы-катастрофы вроде «Челюстей», а не зрелищная фантастика или фэнтези. Вероятнее всего, не было бы «Звездного пути» на большом экране, и уж точно не было бы «Звездного крейсера «Галактика» на маленьком. Велика вероятность, что студия 20th Century Fox обанкротилась бы после 1977-го; несомненно, инвесторы были бы другими, и, возможно, ею бы сейчас не управлял Руперт Мёрдок. У нас было бы меньше многозальных кинотеатров, да и вообще меньше киноэкранов; мы бы не получили ни «Крестного отца» под режиссурой Копполы, ни «Апокалипсиса сегодня».

Но еще интереснее то, что эта вселенная без «Звездных войн» стала бы реальностью, если бы Джордж Лукас вообще не сделал тот поворот, не смог получить аттестат об окончании школы и отправился бы искать славы на трассе, куда так рвался в юности. Некоторым историям, похоже, нужно приносить жертвы кровью.

3. 21–87

Спустя несколько месяцев после аварии Лукас поступил в колледж Модесто, где за два года заработал «отлично» по антропологии и «хорошо» по социологии. Впервые в жизни он получал образование, которое хотел, которое было ему интересно, которое он даже мог применить на окружающих его автолюбителях. Он прошел ритуал посвящения в умных подростков XX века: прочитал «О дивный, новый мир» и «1984». Обе антиутопии оставили на нем свой обычный нестираемый след, особенно сильный в то время, когда мир, казалось, стоит на грани самоубийства – как во время кубинского кризиса в октябре 1962-го. Но где были оптимистичные, позитивные истории, чтобы сбалансировать их и помочь разобраться в этих пугающих временах? В этот момент Лукас понял, что «в нашем обществе осталось очень мало мифологии».

Еще более важным, чем сертификат об окончании школы, для Лукаса – и для саги «Звездных войн» – был растущий интерес к артхаусу или «личным фильмам», зарожденный во время поездок на выходные в Беркли или Сан-Франциско с Пламмером. Тогда он впервые столкнулся со средой кофеен, где независимые художники в черных водолазках вешали простыни и показывали на них свои новые грезы. Самой влиятельной короткометражкой, которую когда-либо видел Лукас, была лента «21–87». Если смотреть на сухую статистику, то фильм не имеет ничего общего со «Звездными войнами», но тем не менее между ними есть ключевая связь. «21–87» длился меньше 10 минут, его снял канадский кинематографист Артур Липсетт, который совмещал обрывки аудио и кадры из Национального кинофонда Канады.

На выходе Липсетт получил классический образец трансцендентности. В кадрах «21–87» в основном люди крупным планом, пойманные камерой в повседневной жизни. Люди кормят голубей, смотрят на свой город. «Нет секретов, просто обычные факты из жизни, – говорит голос за кадром. – Почему мы не можем выставить это на всеобщее обозрение?» Когда на экране показывают пожилых людей, женский голос говорит: «Я не верю в смерть… Я верю в бессмертие». Название фильма демонстрируется на фоне изображения черепа. Это mementomori и одновременно mementomachina: название происходит из диалога о механизации общества и о том, как она утоляет жажду человека не выделяться. «Кто-то подходит и говорит: «Твой номер 21–87», – повторяет голос за кадром дважды. – Боже, как счастливо он улыбается».