Тирания Ночи - Кук Глен Чарльз (2015)

Лишь сон спасал от надвигающегося безумия. Сон, а еще полное отсутствие воображения.

Но вот наконец на десятитысячный (а может быть, на двадцатитысячный или тридцатитысячный) день своего райского заключения Шагот открыл глаза, вынырнув из бесконечного тумана, и увидел: вокруг что-то изменилось.

Его тащили куда-то, подхватив под руки, Похитительницы Павших. Их усохшие головенки с морщинистыми лицами покачивались. Ступни Шагота волочились по полу. Он попытался идти сам, но тело не слушалось. Руки и ноги безвольно болтались.

Постепенно к нему начали возвращаться чувства. Сердце попыталось снова забиться, чего не приключалось с ним с самого прибытия сюда. Он чувствовал костлявые пальцы Похитительниц, чувствовал боль в окаменевших от долгого бездействия мышцах.

Шагот попробовал было что-то сказать.

Но вместо слов получилось лишь бульканье. Зато он снова дышал.

А жуткие старухи тем временем всё волокли его куда-то.

Зрение постепенно прояснилось. Он уже мог сам ненадолго приподнимать голову. Необозримые покои Небесной Крепости, раскинувшиеся вокруг, хоть и были действительно необозримыми, все же чуть лучше подходили для смертного, чем Покои Героев. Они не были похожи ни на одно строение из тех, что ему когда-либо приходилось видеть, зато напоминали рассказы о дворце владыки Восточной Империи в Гипраксиуме. Нечто подобное, во всяком случае, описывали старики, которые когда-то в молодости отправлялись по янтарному пути в те края и нанимались в императорские телохранители. Все они вспоминали огромные пустынные залы дворца.

Постепенно к Шаготу начал возвращаться и слух. Но лучше бы он остался глухим. Похитительницы Павших неустанно препирались между собою, и их язык весьма напоминал андорежский. Шагот разбирал едва ли треть.

Да они же говорят на древнеандорежском!

Язык даровали людям боги много столетий назад. Видимо, язык этот изначально был божественным, а люди со временем исказили его.

Похитительницы Павших, судя по разговору, были весьма недовольны жизнью. Их раздражало решительно все: Шагот, его товарищи, которых в это самое время тоже возвращали к жизни, замысел Всеотца, Покои Героев, тамошние мертвецы, их собственное существование. Но более всего их бесила сестрица Арленсуль. Именно по вине этой самовлюбленной особы, которая умудрилась навлечь на себя гнев Всеотца и отправиться в изгнание, на их многострадальные плечи свалилась ее часть работы.

Похитительницы были недовольны всем на свете.

Наконец они, видимо, пришли туда, куда стремились. Там ворчливые старухи бросили Шагота и исчезли. Оглядевшись, он увидел, что лежит в каком-то огромном пустом пространстве, в котором был только пол. Ни стен, если не считать постепенно сгущающейся тьмы где-то вдали, на расстоянии полета стрелы, ни потолка, ни колонн, что могли бы его поддерживать.

Внезапно внимание Шагота привлекло неясное шевеление вдалеке.

Две жуткие карги волокли Свавара.

Позади раздался какой-то звук. Воин напряг все силы и перекатился на бок.

Меньше чем в футе от его лица ввысь уходил черный полированный гранит. Всего несколько минут назад никакого гранита тут не было.

Черные сверкающие ступени убегали в необозримую высоту.

На самом пределе слышимости раздавалось пение – от этого мрачного похоронного хора по спине у Шагота пробежал озноб. Да что они тут все – с ума посходили?

Шагот встал на четвереньки и осмотрелся. Перед ним возвышалась лестница, составленная из двадцати гранитных ступеней в ярд высотой. Наверху стояло нечто напоминающее трон.

Рядом приглушенно застонал Свавар.

Следующее мгновение принесло с собой разительные перемены, будто между ним и предыдущим миновало несколько часов.