Наследницы - Кауи Вера (2002)

— Поль Ревери, — сказала Агата, перехватив ее взгляд.

— Тоже ваш отец купил?

Старая дама с гордостью кивнула.

Минин налила кофе.

— Из-за этого чертова артрита, чтоб ему пусто было, у меня руки не работают, — пожаловалась Агата. — Но до мозгов дело пока не дошло. — Снова зазвучал ее низкий смех.

Эта женщина сохранила поразительное присутствие духа и жизненную силу, которой позавидовал бы любой.

На лице — бронзовом, но не таком смуглом, как у Минни, — удивительно мало морщин. Орлиный профиль. Волосы, вероятно, крашеные, такие же черные, как у ее внука, и совершенно прямые. Высокий пучок скреплен испанским гребнем — из золота с красными и зелеными камнями. Кейт ни на секунду не усомнилась, что это рубины и изумруды. Одеяние Агаты Чандлер вполне заслуживало того, чтобы называться мантией: тяжелая парча с богатым золотым шитьем. Обруч на шее, который Кейт видела только на изображениях великих инков, буквально усыпан рубинами и изумрудами. Варварски роскошные серьги из тех же камней в золотой оправе свисали почти до плеч, но кольцо было одно — простое обручальное кольцо на левой руке. На Минни же было надето то, что Кейт с восторгом опознала как настоящую индейскую одежду, отделанную бисером и бахромой, из кожи цвета молодой пшеницы, такой же мягкой на вид, какой она, несомненно, была и на ощупь. Ее седые, лунного цвета, волосы тоже были собраны в пучок, но без всяких украшений. Она налила кофе для Агаты в специальную чашку с двумя ручками, в которые та смогла просунуть скрюченные пальцы.

— Хочешь добавить чего-нибудь в кофе? — спросила Агата.

Чувствуя, что лучше сохранить ясную голову, тем более что в ней еще слегка шумело от выпитого в машине бренди, Кейт отказалась, а первый же глоток кофе убедил ее в том, что она поступила правильно. Кофе был черен, как грех, и обжигал, как адское пламя.

Старая женщина словно прочла ее мысли.

— Это папа научил меня варить кофе. Иногда, если ему не удавалось ничего подстрелить, он целый день жил только на этом питье, и хоть бы что.

— Ничего удивительного, — выпалила Кейт, я Агата залилась смехом.

— Мой Мальчуган считает, что в тебе есть сила духа, во все-таки он мне позвонил. «Герцогиня, — говорит, — звони скорее этому Хобарту, пока он не разорвал беззащитную девушку на куски».

— Я вовсе не беззащитная, — возмутилась Кейт.

— Я вижу, но с Рольфом, когда он разойдется, никакого сладу нет. А Блэз, видать, за тебя побаивался. И я рада ему услужить. Он не часто меня о чем-нибудь просит, так что я сразу поняла — дело серьезное.

Кейт молча слушала и удивлялась. Какой странный человек, в смущении думала она. Казалось бы, ему до нее не должно быть никакого дела, а он нашел время позвонить бабушке. При этой мысли с ее языка невольно слетел вопрос:

— Как он вас называет? Герцогиня?

— Я именно ею и была, когда мы с моим Мальчуганом повстречались. В то время я была замужем за итальянским герцогом. У меня было их четверо — мужей-то, — весело продолжала она, — и я их всех пережила. Ну, а мой Мальчуган до сих пор зовет меня Герцогиней — только он один. Для всех остальных я Агата Чандлер. С этим именем я родилась, и оно для меня лучше всех прочих.

— Вы называете его Мальчуганом? — Человека, менее похожего на мальчишку, чем Блэз Чандлер, еще поискать надо, подумала Кейт.

— Когда мы познакомились, ему было всего девять лет.

Кейт изнывала от любопытства, и, почувствовав это, Агата Чандлер протянула свою чашку за новой порцией кофе и углубилась в семейную историю.