Источник - Джеймс А. Миченер (1965, 1993)

Куллинейн отложил карту и выпрыгнул из джипа. Длинными шагами он поднялся по склону на плоскую вершину примерно двухсот ярдов в длину и ста тридцати в ширину. Его люди начнут копать где-то на холме, и в любом случае успех или неудача будут зависеть от точности и продуманности его выбора. Было известно, что порой археологам изменяет удача и приходится прорываться сквозь пустые слои. Другие приходят на тот же холм позже и, руководимые каким-то сверхъестественным озарением, быстро, один за другим, находят богатые находками слои. Куллинейн надеялся, что ему выпадет стать одним из таких счастливчиков.

– Решаешь, откуда начинать? – спросил поднявшийся на холм Табари.

Ирландец подождал, когда к ним присоединится доктор Бар-Эль, а потом сказал:

– Я как сэр Флиндерс Питри[1]. При организации своих раскопок он руководствовался следующим принципом: если сотня разных общин возводит свои поселения на сотне разных холмов, то девять из десяти поставят свое главное здание в северо-западной стороне. Никто не знает почему. Может, из-за заката солнца. Так что, естественно, я склоняюсь к северо-западу.

Он показал на северный край плоской поверхности, откуда перед археологами открывался вид, недоступный с дороги: крутые берега сухого русла, которое на Востоке называется вади и скалистые откосы которого всегда защищали Макор от армий, стремящихся осадить его с севера. Вади было достаточно глубоким, чтобы похоронить в себе обломки со всего холма, – найдись только миллионер, который не пожалел бы денег на такие всеобъемлющие раскопки.

Куллинейн прикидывал, что работа на Макоре займет десять лет и каждый год будет обходиться в 50 тысяч долларов. А поскольку у него пока были средства только на первые пять лет, очень важно было как можно скорее сделать интересную находку. Он знал, что люди, финансирующие археологические раскопки, могут принять решение о выделении дополнительных средств, если их заинтересуют открытия, сделанные в первый же год, однако они могут быстро закрыть свои чековые книжки, если такового не произойдет. Поэтому так важно правильно определить место пробных траншей, ведь потом ему придется провести десять лет, исследуя те разрезы, которые вскроет его команда, а они займут менее 15 процентов всего холма. Cвоей кафедре в Чикаго Куллинейн объяснил следующее:

– По моим научным прикидкам, нам так или иначе придется иметь дело с двадцатью пластами цивилизаций. И вы должны понимать, что мне, дабы снять их все и с научной тщательностью разобраться в каждом, пока мы не доберемся до девственной почвы, потребуется примерно пятьдесят лет. И вот что нам придется сделать: проложить два исследовательских шурфа сквозь все слои. На это уйдет год, но зато потом у нас будет цельное представление о том, что мы имеем. Затем в последующие годы, если у нас будут средства, мы вернемся и будем раскапывать отобранные участки, которые обещают открытия. Но можете мне верить, когда я говорю, что, скорее всего, мы не сможем изрыть весь холм. Мы сможем лишь вскрыть картину того, что там происходило. Для этого мы туда и направляемся.

– Разве не является самым важным место, где вы проложите первые траншеи? – спросили его члены кафедры.

– Над этим я и буду потеть следующие шесть месяцев, – ответил он.

И вот настал тот момент, когда ему надо принимать важнейшее решение.