Цезарь - Александр Дюма

Помпей последовал за ним. Он настиг его у Евфрата, в ту самую минуту, когда Митридату снился сон, будто он плывет по Понту Эвксинскому, и ветер благоприятствует ему, и уже виден вдали Босфор, как вдруг корабль разбился у него под ногами, оставив ему лишь обломок мачты, чтобы удержаться на волнах.

И тут в палатку вбежали его перепуганные генералы и закричали, прервав его сон:

– Римляне!

Ему пришлось решиться дать сражение. Его солдаты бросились к оружию и выстроились в боевом порядке; но весь мир был против злосчастного царя Понта.

Луна светила солдатам Помпея в спину, из-за чего их тени необычайно выросли. Люди Митридата приняли эти надвигающиеся на них тени за первые ряды римлян; они выпустили свои стрелы и дротики, которые поразили пустоту.

Помпей заметил ошибку варваров и приказал атаковать их с громким кличем; те не отважились даже дождаться их; он убил и утопил в реке десять тысяч человек, и захватил неприятельский лагерь. А где же был Митридат?

В самом начале боя Митридат, взяв с собой восемьсот рабов, пустил лошадей в галоп и пробился сквозь римскую армию; правда, когда он появился на той стороне, из восьмисот всадников осталось только три.

Двумя из этих выживших были сам Митридат и Гипсикратия, одна из его наложниц, столь храбрая, доблестная и мужественная, что царь называл ее не Гипсикратией, а Гипсикратом.

В этот день, одетая в персидские одежды, верхом на персидском коне, с персидским оружием в руках, она ни на миг не покинула царя и защищала его, в то время как он сам защищал ее.

Три дня они бежали через всю страну; в течение всех этих трех дней доблестная амазонка прислуживала царю, стерегла его сон, ухаживала за его конем. На исходе трех дней, когда Митридат спал, они достигли крепости Синоры, где хранилась его казна и его самое ценное имущество.

Они были спасены, по крайней мере, на время.

Но Митридат понимал, что это его последняя остановка на пути к могиле. Он проявил высшую щедрость, разделив между теми, кто остался верен ему, сначала деньги, затем одежду, и наконец, яд.

Каждый покинул его богатым, как сатрап; каждый отныне был уверен в своей жизни, если доведется пожить, и в своей смерти, если захочется умереть. Потом побежденный царь направился в Армению. Он рассчитывал на своего союзника Тиграна.

Тигран не только запретил ему войти в свою страну, но и назначил за его голову награду в сто талантов. Митридат поднялся вдоль Евфрата до самых его истоков и углубился в Колхиду.

В это время, то есть когда Тигран закрывал ворота своего царства перед Митридатом, его сын открывал их перед римлянами. Вместе с Помпеем они занимали города, которые им сдавались. И тут Тигран, которого совсем недавно разбил Лукулл, узнав о разладе между двумя римскими генералами, увидел надежду в том, что ему рассказали о сговорчивом характере Помпея, и возник однажды со своими родственниками и друзьями перед римским лагерем.

Он приблизился к его воротам; но на входе его встретили два ликтора Помпея, которые приказали ему сойти с коня и продолжить свой путь пешком, потому что ни один вражеский полководец не должен вступать в римский лагерь верхом.

Тигран сделал больше: в знак покорности он снял свой меч и отдал его ликторам; затем, представ перед Помпеем, он снял свою царскую диадему и хотел положить ее к его ногам. Но Помпей опередил его: он взял Тиграна за руку, привел его в свою палатку и усадил справа от себя; его сына он усадил слева.

– Тигран, – сказал он тогда, – это Лукуллу вы обязаны всеми потерями, которые вы несли до сих пор; это он отнял у вас Сирию, Финикию, Галатию и Софену. Я же оставляю вам все, чем вы владели, когда я вошел в вашу страну, при условии, что вы выплатите римлянам шесть тысяч талантов в возмещение ущерба, который они понесли от вас. Ваш сын будет царствовать в Софене.