Цезарь - Александр Дюма

И он взял его за пояс и вывесил за окно, как будто собирался сбросить его на землю с высоты тридцати футов.

Но ребенок даже рта не раскрыл.

– Сейчас же обещай мне, сказал Помпедий, или я брошу тебя!

Ребенок продолжал молчать, не выказывая никаких признаков удивления или страха.

Попидий, рука которого начала, наконец, уставать, поставил ребенка на пол.

– Во имя Юпитера! – сказал он, счастье еще, что этот маленький плут всего лишь ребенок, а не взрослый мужчина; потому что если бы он был взрослым мужчиной, мы запросто могли бы не получить у народа ни единого голоса.

Сулла был личным другом отца Катона, Луция Порция, который был убит недалеко от Фуцинского озера при нападении на мятежных тосканцев. Возможно, молодой Марий имел некоторое касательство к этой смерти. По крайней мере, Орозий приписывает ее именно ему; а ведь вы знаете поговорку: «Ссужают только богатым».

Итак, Сулла, будучи другом отца, время от времени звал детей к себе домой и развлекался болтовней с ними.

«Дом Суллы, – говорит Плутарх, – являл собою подлинную картину подземного ада из-за большого числа проскриптов, которых каждый день притаскивали туда, чтобы подвергнуть их пыткам».

Это был 80-й год до Рождества Христова, и Катону должно было исполниться тринадцать или четырнадцать лет.

Время от времени он видел, как из этого дома выносили тела, истерзанные пытками, а еще чаще – отрубленные головы; до него доносились приглушенные стоны пытаемых. Все это заставило его крепко задуматься о Сулле, который был с ним так дружелюбен.

Однажды он не смог сдержаться и спросил своего воспитателя:

– Почему так случилось, что не нашлось никого, кто бы убил этого человека?

– Потому что его боятся еще больше, чем ненавидят, – ответил воспитатель.

– Тогда дайте мне меч, – сказал Катон; – и я избавлю, убив его, свое отечество от рабства.

Воспитатель сохранил эти слова для истории, но удержался от того, чтобы дать своему воспитаннику меч, который тот потребовал.

В двадцать лет Катон никогда не приступал к ужину без своего старшего брата, которого он обожал.

– Кого ты больше всех любишь? – спросили его однажды, когда он был совсем ребенком.

– Моего брата, – ответил он.

– А потом?

– Моего брата.

– Ну а еще потом?

– Моего брата.

И сколько бы раз ему не задавали этот вопрос, он всегда давал один и тот же ответ.

Глава 17

Катон был богат. Назначенный жрецом Аполлона[23], он завел собственный дом и забрал свою часть отцовского состояния, доходившую до ста двадцати талантов (примерно шестьсот шестьдесят тысяч франков нашей монетой). Позже он унаследовал от своего двоюродного брата еще сто талантов; после этого его состояние возросло до более чем двенадцати сотен тысяч франков.

Катон был весьма скуп. «Едва, – говорит Плутарх, – он унаследовал все это богатство, он стал жить скромнее».

И это при том, что он должен был унаследовать еще полмиллиона от своего брата, когда его брат умер в Эне. – Вскоре мы доберемся до этой смерти и узнаем, что скажет Цезарь о скупости Катона.

Катон еще не пользовался известностью, когда ему представился случай выступить на публике. Он взял слово не для того, чтобы обвинить или защитить какого-нибудь богатого расхитителя, какого-нибудь Долабеллу или Верреса; вовсе нет. Катон Старший, тот самый прадед, которого так почитал его правнук, Катон Старший – Катон delenda Carthago, – будучи цензором, посвятил городу базилику Порция. – Да, кстати, мы говорили вам, что его прозвище Porcius происходило от porcus – свиней, которых он пас, так же как его имя Катон произошло от его умения вести дела? Если еще не сказали, то говорим сейчас.