Фея Альп - Элизабет Вернер (2015)

— Да, вы говорили, но я не следую вашим указаниям, — добродушно объявил барон. — Отстаньте, доктор! Жизнь, которую вы хотите заставить меня вести, — не жизнь. Я должен беречься, я, привыкший взбираться за козами на самые высокие скалы, никогда не обращавший внимания ни на жару, ни на метели и всегда являвшийся первым, когда в горах случалось какое-нибудь несчастье! Я должен отказаться от своей любимой охоты, пить только воду и трусливо избегать всякого волнения, как слабонервная женщина! Какой вздор! И не подумаю слушаться! Я не гожусь для жалкого существования, которое вы мне рекомендуете. Лучше уж сразу конец.

Рейнсфельд задумчиво устремил взор в пространство и произнес вполголоса:

— Собственно говоря, вы правы, барон, но…

Он не стал продолжать, потому что Тургау разразился громким хохотом.

— Вот это называется добросовестный врач! Когда пациент объявляет ему, что намерен послать к черту его распоряжения, он отвечает: «Вы совершенно правы!». И я в самом деле прав, вы сами это видите.

Доктор хотел протестовать против такого толкования своих слов, но Тургау продолжал хохотать, и к тому же явилась Эрна со своим Грейфом.

— Дядя Нордгейм благополучно перебрался через плотину, хотя ее почти затопило, — сообщила она. — Инженеры все сбежались и перетащили экипаж, а потом выстроились шпалерами по обе стороны и низко-низко поклонились, вот так! — и девушка с большим комизмом передразнила почтительный поклон инженеров.

— Нечего сказать, люди! — досадливо пожал плечами Тургау. — То ругали шурина, а чуть он показался — кланяются ему до земли. Как тут человеку не возгордиться!

— Папа, — сказала Эрна, обвивая руками шею отца, — кажется, дядя Нордгейм не любит меня: он был так холоден и сдержан.

— Это уж у него такая манера. Впрочем, он нашел в тебе немало недостатков, сорванец.

— Во фрейлейн Эрне? — спросил Рейнсфельд с таким негодующим выражением, точно это было, по крайней мере, оскорблением величества.

— Как же! Она, видите ли, должна изображать собой баронессу фон Тургау. Он предлагал мне раньше отпустить ее к нему и предоставить боннам и гувернанткам вместе с Алисой выдрессировать ее для гостиной. Что ты скажешь об этом проекте, дитя?

— Я не хочу к дяде, папа! — объявила Эрна. — Я вообще не хочу расставаться с тобой и всю жизнь проживу здесь.

— Я так и знал! — воскликнул барон с торжеством. — А еще утверждают, будто ты выйдешь замуж, уйдешь с чужим человеком и бросишь меня одного на старости лет! Мы же лучше знаем, правда, Эрна? Мы с тобой принадлежим друг другу и никогда не расстанемся.

Он гладил непокорные локоны своей дочери с нежностью, производившей трогательное впечатление в этом бесцеремонном человеке, а Эрна прижималась к нему с любовью. В самом деле, они любили друг друга всей душой.

2

— Ну-с, господин старший инженер, так вы уже приступили к исполнению новых обязанностей? Они трудны и ответственны, особенно для человека ваших лет, но я надеюсь, что вы окажетесь на высоте задачи.

Молодой человек, к которому Нордгейм обратился с этими словами, поклонился без всякого подобострастия и ответил:

— Я прекрасно сознаю, что должен еще заслужить это отличие. Я обязан им исключительно вашему энергичному заступничеству.

— Да, против вас было многое, и, прежде всего молодость, казавшаяся недостатком тем, кто имел решающий голос, тем более, что на место старшего инженера претендовали более опытные люди, которые, разумеется, сочли за обиду полученный отказ. Наконец, имела влияние и оппозиция против моего вмешательства в вашу пользу. Мне нет надобности говорить, что вам придется считаться со всем этим. Ваше положение будет не легким.

— Я приготовился к этому, — спокойно ответил Эльмгорст, — и враждебность коллег не заставит меня отступить ни на шаг. Я мог до сих пор выказать свою благодарность вам лишь на словах, но твердо надеюсь со временем доказать ее и на деле.