Мое простое счастье - Дейв Лаура (2015)

Вот что она сказала вместо «Привет!», вместо «Как дела?», да еще с таким видом, будто слова эти что-то объясняли.

– Это правда ты? – спросила я.

– Это правда я, а у вас тут правда зверский холод. Я замерзла как собака. А ты, похоже, меня не так поняла.

– Насчет чего?

– Я сказала «Сходи на свидание», а не «Выйди замуж».

– Досадное недоразумение, – заметила я.

С минуту она молчала, и мы просто смотрели друг на друга.

– Кстати, ты же вроде говорила, что живешь в Уильямстауне? – спросила наконец Джордан. – Я целый день колесила по Массачусетсу, пытаясь тебя найти.

– Всем слышится «Уильямстаун».

Джордан огляделась, ежась от холода, который в тишине казался еще холоднее.

– И я понимаю почему, – сказала она.

Я знала: сейчас Джордан начнет орать на меня за то, что я пропала, не отвечала на звонки, писала невразумительные сообщения.

Но это было неважно. Я села рядом на ступеньку и прижалась головой к ее голове. Джордан молчала, и я поняла, что она позволит мне просто посидеть и отдохнуть, пока я не буду готова рассказать о том, что со мной происходит.

И тут появились Сэмми и Декстер. Они бежали вприпрыжку, держа в руках огромные вафельные рожки с шоколадным мороженым, которое вот-вот грозило вывалиться на землю. Позади, отстав от них на добрых полквартала, шла Эмили.

Джордан посмотрела сначала на мальчиков, потом на меня, потом снова на мальчиков.

– Только не говори, что это твои…

20

Я поднялась наверх, взяла теплые перчатки и оставила на прикроватном столике обручальное кольцо: пальцы от мороза покраснели и стали тонкими, и мне не хотелось его надевать, особенно туда, куда мы собирались.

Мы сели в автомобиль Джордан, и я отвезла нас высоко в Бергширские холмы. По дороге из Уильямсберга, не останавливая машины, я показала ей ресторан Гриффина, а в Дерфильде – чудесный книжный магазин «Монтегю букмилл» (как будто хоть раз заходила внутрь!). В деревне Эшли-Фоллз мы свернули на живописную горную дорогу, по которой я ездила всего раз – в прошлом году, во время командировки в здешние места, – но предпочла сделать вид, что часто тут бываю.

Мне хотелось показать Джордан что-нибудь красивое в моем новом мире, даже если ради этого придется выносить семнадцатиградусный мороз.

Мы стояли у подножия пешей тропы и смотрели вверх. Ветер заметно усиливался. Покрытая недавно выпавшим снегом тропа, не меньше двух миль длиной, терялась в облаках.

– Издеваешься? – спросила Джордан.

– Оно того стоит, – заверила я, как будто имела хоть малейшее представление о том, куда мы идем.

Пока мы добрались до вершины, обе запыхались и замерзли. Впрочем, не настолько, чтобы не оценить открывшуюся нам картину – ту самую идеальную картину, на которую я и надеялась: близкое кристально-голубое небо, деревья и девственно-чистый снег, а далеко внизу – замерзшая река.

– Ну ладно, признаю – здесь классно, – сказала Джордан. – Пожалуй, более живописного пейзажа я еще не видела.

– Знаю. – Я посмотрела вниз, на окружающую нас красоту. – Просто благодать.

Мы сели на скамейку, и я протянула ей термос с горячей водой.

– Если я с тобой соглашусь и прощу тебе слово «благодать», мы начнем спускаться прямо сейчас?

– Может быть, – улыбнулась я.

Джордан сделала большой глоток, потом еще один.

– Знаю, ты думаешь, что я стану тебя осуждать.

– Неправда, – ответила я. – Ты уже меня осудила.

– И каков приговор?

Я громко рассмеялась – пожалуй, слишком громко, чтобы мой смех мог показаться искренним. Джордан повернулась ко мне:

– Послушай, Энни…

– Неудачное начало, – перебила я. – Очень неудачное. За всю историю Вселенной еще никто не сообщил мне ничего хорошего после слов «Послушай, Энни». И что-то мне подсказывает, что ты не исключение.