Принцесса Востока - Уэдсли Оливия (2016)

– Так вот в чем дело!

Он быстро обернулся и взглянул на нее.

«Какая она храбрая, стойкая, прекрасная», – подумал он с восхищением и вслух сказал, разводя руками:

– Боюсь, что это так.

За целый день они больше не упомянули об источнике.

«Ночью она заговорит об этом», – думал Сфорцо и был прав.

Вечером, когда они отдыхали, лежа перед палаткой, Каро спросила, гладя его волосы:

– Как долго мы сможем продержаться, Джиованни?

– Думаю, не больше недели, – ответил Сфорцо, – а через неделю… – Он прижал свою голову к ее плечу. – Но может быть, за неделю здесь пройдет караван, – продолжал он, – случайно проедут солдаты, или, может быть, люди Роберта найдут нас. Неделя!.. Моя маленькая, дорогая Каро, за неделю создавались и гибли целые царства.

– И целую неделю я не смогу помыть лица, – прервала его Каро шутя.

Он рассмеялся:

– Хорошо, дитя. Ты сможешь умыться.

Но ночью она не могла заснуть.

Когда Сфорцо спал глубоким сном около нее, обняв ее одной рукой, она думала о смерти, ожидавшей их. Она вспоминала о прошлом, о Джоне, об ошибках, совершенных ею. Она не была счастлива тогда, все казалось ей теперь таким далеким и чуждым. Год назад она покинула Англию. Жизнь будет всюду продолжаться по-прежнему, когда ее самой уже не будет больше.

Ей казалось странным, почти невозможным, что где-то, за тысячи миль отсюда, друзья вспоминали о ней, шутили, смеялись, веселились, а она была здесь, затерянная в песках, и ничто уже не могло спасти ее.

Пустыня захватила их, завладела ими навсегда.

Но здесь, среди одиночества песков, она нашла Сфорцо, здесь она обрела свою любовь. Могла ли она жаловаться на жестокость судьбы?! Предпочла бы она жизнь без него, пустую и гнетущую? Ведь умирать было так легко…

«Но я хочу жить, я хочу жить еще!» – кричала ее душа.

Словно угадав ее мысли, Сфорцо проснулся.

– Мы будем всегда вместе, – тихо сказал он.

Последние дни были для них праздником. Они гуляли, шутили беззаботно, ели финики и шоколад; каждый день Каро умывалась торжествующе.

Только однажды они заговорили о предстоящем. Дни проходили, и они храбро ждали конца. Сфорцо гордился ею. Она не боялась смерти.

Однажды днем, когда она спала, он зарядил револьвер. Каро не спросила его, какой смертью они умрут, но он знал, что она догадывалась.

Иногда он удивлялся самому себе, замечая, что становится суеверным. Он следил за песком, гонимым ветром, и думал: «Если он упадет здесь, пройдет караван», или, смотря на легкие облака, несущиеся по вечернему небу, повторял про себя: «Если из-за облаков выйдет луна, мы будем спасены».

Он рассказал об этом Каро, и оба рассмеялись над его мыслями. Они заговорили об инстинктах и суевериях, унаследованных от предков, о вере в переселение душ.

– Я хотела бы знать, какой смертью я умирала прежде, – шутя заметила она.

Он нагнулся к ней и поцеловал. Слезы стояли в его глазах.

– Но не умирала так храбро и просто, как теперь, – сказал он хрипло.

– Но ведь ты со мной, – ответила Каро. – Ты здесь, около меня, и до конца будешь со мною. Мы никогда не расстанемся. В смерти лишь страшна разлука, а я умру с тобой.

Когда настала последняя ночь, Сфорцо зажег большой костер, разгоревшийся ярким золотисто-багровым пламенем.

Глядя на костер, Сфорцо думал: «Он угаснет на рассвете, когда пройдет наша последняя ночь».

Как это ни было странно, они заснули глубоким, спокойным сном в объятиях друг друга.

Солнце уже светило в небе, когда они проснулись. Они позавтракали под пальмами и сели на горячий песок около них. Взоры их встретились, и она прочла безграничное обожание в его глазах.

– Помнишь нашу первую встречу? – спросила она. – Помнишь, Джиованни, маленькую гостиницу, цветущие настурции, рощу, из которой ты появился так внезапно?