Алехандро прижался губами к вульве Жад. Его щетина уколола вульву молодой женщины и разожгла ее желание. Подражая Алехандро, она взяла в рот клитор Джины. Без особых усилий Жад могла себе представить, она сосет свое собственное влагалище. Она воображала, что ее клитор, большой, как слива, пульсировал при малейшем прикосновении. Она, как Джина, могла наслаждаться до бесконечности.

Жад кончила несколько раз подряд. Последний буквально потряс ее. «Я больше не существую, — подумала она. — Я навсегда погрузилась в глубины теплого моря».

Когда она открыла глаза и встала, три черепахи уже исчезли в океане. Они плыли где-то далеко, разыскивая своих самцов, которые уже заждались их.

* * *

— Я буду спать с тобой, — сказала Джина Жад, когда они прибыли в casita.

Жад была вне себя от радости. Ей тоже очень хотелось любить свою подругу. Она представила себе ее теплую и шелковистую киску на белых простынях.

— У тебя есть ночные рубашки? — спросила Джина.

Жад рассмеялась.

— Конечно, нет!

— Нам обязательно нужны ночные рубашки, длинные ночные рубашки на пуговицах до самой шеи. Подожди, я пойду поищу.

Через несколько минут Джина вернулась, держа в руках скромную рубашку из белого накрахмаленного хлопка. На ней была точно такая же, а эту она протянула Жад.

— Надень.

— Зачем? Ведь так жарко!

— Мы сделаем кондиционер посильнее. Ты уже была воспитанницей пансиона?

— Никогда.

— Мы будем играть в общую спальню. Свет выключен, воспитательницы ушли, и я как будто забралась к тебе в кровать. Ты понимаешь?

Жад взяла рубашку. Она была так накрахмалена, что колоколом встала вокруг ее тела, не касаясь его, даря Жад прекраснейшее ощущение скрытой наготы. Она легла, и Джина сразу же оказалась рядом с ней.

— Когда я училась в колледже, мы назвали это «зажечь фонарик», — прошептала Джина. — Потрогай себя. А я тоже себя потрогаю. У меня такой большой клитор, потому что я забавляюсь с ним давно, с тех пор, когда была еще маленькой. А ты любишь себя ласкать?

— Да, — прошептала Жад, нежно поглаживая себя.

— О, как хорошо! — вскоре прошептала Джина дрожащим голосом. — Теперь нам нужно сменить батарейку.

Она схватила руку Жад, положила ее на свое пульсирующее влагалище и сунула три пальца во влагалище своей партнерши.

— Делай, как я, — приказала она. — Ты любишь меня? Я знаю, как лучше себя вести в общежитии. А ты — моя фаворитка. Я могу заменять тебе батарейку каждую ночь, если захочешь.

— Но это запрещено. Если воспитательницы застанут нас…

— Воспитательницы сами этим занимаются. Я подглядывала за ними в замочную скважину. Некоторые даже делают это ртом. Хочешь попробовать?

— Нет, это плохо, — ответила Жад, кончая второй раз, настолько страх быть застигнутой оказался сильным и приятным.

— Трусиха, — ответила ей Джина. — Я тебя сейчас накажу. Подними рубашку, а я укушу тебя за попу!

— Нет. Остановись, ты сошла с ума. Я закричу, и нас услышат.

— Повернись, — приказала Джина. — Покажи мне свою спину, твою такую маленькую попку.

Жад повиновалась. Джина осторожно укусила ее круглый зад, потом раздвинула его половинки и поцеловала анус.

— Ласкай себя, пока я буду делать это. Как тебе? Нравится? Говори мне каждый раз, когда кончаешь.

— Да, я кончила, — пробормотала Жад.

— Тогда теперь моя очередь.

Джина легла на бок, повернувшись спиной к Жад. Жад лизнула ее ягодицы и погрузила палец в отверстие. Джина дернулась, как от удара электрического тока.

— Еще, глубже, быстрее. Двумя пальцами, пожалуйста…

* * *

Джина успокоилась лишь на рассвете. Она нежно прижалась к Жад.

— Мне так хорошо, что не хочется спать, — прошептала она своей подруге. — Я не виновата, что все время хочу заниматься любовью. Когда я была маленькой, я все время мастурбировала. Причем использовала все, что оказывалось под рукой.