Лавандовое поле надежды - Макинтош Фиона (2015)

– Простите его за неотесанность. Зато он ярый сторонник де Голля. Без таких, как он, маки не выжили бы.

Как только телега тронулась, Лизетта принялась рыться в сумке в поисках еды, что дала ей мадам Паскаль.

– Знаете, эти фермеры, они очень отважны, – продолжал Фрелон. – Мы вот скрываемся, крадемся во тьме, делаем все тайком, пользуемся условными именами, да и то шепотом. А таким, как он или мадам Паскаль, приходится жить у всех на виду, иметь дело с milice или немцами, если те вдруг заявятся в дом, лгать, не моргнув и глазом, зная, что на кону их жизнь.

– Жизнь?

– Ну да. Только неделю назад в соседней деревне одного человека расстреляли на глазах у его семьи лишь по одному подозрению в том, что он помог бежать нескольким участникам Сопротивления.

– Расстрел на месте?

– Если кто-то из деревни виноват, немцы карают всех, кто там живет. Вот почему люди вроде меня бегут прочь из семей, действуют тайно, – чтобы родные и соседи не поплатились за наш патриотизм.

Внезапно все опасности, о которых рассказывали на курсах УСО, стали для Лизетты чудовищно близкими. Фрелон умолк, но девушке и самой было о чем подумать. Тишину нарушал лишь стук копыт взбирающегося в горку пони.

12

Лизетта наконец различила вдали парящий в небе шпиль церкви в Боннье. Деревня плавно сбегала вниз с холма к равнине. Сердце твердило девушке, что она дома… хотя на самом деле она никогда не бывала южнее Парижа. Пасторальная Франция: беспорядочно разбросанные каменные строения, словно вытесанные из скал, яркие цвета, каменистые склоны, сосновые леса, возделанные равнины… Издали жизнь тут казалась мирной и пасторальной – однако со слов Фрелона вырисовывалась совсем иная картина.

– Отсюда пойдем пешком, – предупредил он. – И надо держаться начеку. Никому нельзя доверять.

– А как же пони?

Молодой человек спрыгнул с телеги.

– Кто-нибудь нашего четвероногого друга подберет. А нам дальше по дороге не стоит. Двинемся напрямик по склону.

– Там немцы?

– Нет. Хотя подчас я сомневаюсь, что хуже: немецкие солдаты или наши полицаи. И те и другие рады бы истребить всех маки. В деревне мы не знаем точно, кто друг, а кто враг.

– Тогда зачем мы сюда пришли?

– Решение принимал Роже.

– А долго мы тут пробудем?

– Одну ночь. Роже тоже сюда придет. Он никогда не проводит в одном и том же месте две ночи подряд. Но никогда не отказывается от постели.

– В самом деле?

Фрелон подмигнул.

– Уверен, вы скоро поймете почему.

Девушка засмеялась, удивленная намеком.

– Все маки Роже просто обожают. Он вам понравится. Если нас остановят, мы брат и сестра. Меня зовут Ален, а вас Анжелина. Мне двадцать пять, вам?..

– Двадцать четыре.

– Я родом из Апта, но вы учитесь на севере.

– В Лилле, – немедля откликнулась Лизетта.

– Вы его знаете?

Она кивнула.

– Чем вы занимаетесь в Лилле?

– Училась в университете, потом работала в Страсбурге. Сюда на юг приехала навестить вас перед тем, как ехать в Париж, на новую работу, но в той же компании, что в Страсбурге.

– Документы у вас в порядке? Разрешение на въезд в свободную зону, удостоверение личности?

– Да.

– Отлично. Тогда вперед.

Около часа они шли в обход деревни, только потом Фрелон со спутницей приблизились к низкой стене, ограждавшей каменный домик. На Лизетту повеяло запахом свежей выпечки. Аромат привел их через разросшийся сад к зарослям душистых трав у черного хода. Фрелон постучал.

– Кто там?

– Ален, madame. Добрались, наконец.

Голос его звучал естественно и небрежно. Дверь отворила невысокая толстушка.

– Ален! Входи, входи, добро пожаловать. А вот и твоя сестра. Добрый день, я о вас наслышана. – Толстушка впустила молодых людей в дом. Едва дверь за ними закрылась, все притворство было отброшено. – Никаких затруднений?