Тибетская книга мертвых - Турман Роберт (2015)

Иногда так может показаться. В буддизме много разных представлений об освобождении и о свободе. В изначальном учении Будды о Четырех благородных истинах Третья истина гласит о ниродхе, что буквально означает «прекращение», имеется в виду прекращение страданий. Слово «нирвана» — в буквальном переводе «угасание», «задувание» или «иссякание». Духовный климат во времена Будды определялся многочисленными мудрецами-аскетами, страдавшими от оков беспросветной жизни, смотревшими на нее как на нечто ужасное, искавшими уничтожения ума и тела через интенсивное трансцендентальное самадхи. Чтобы помочь им, Будда представил открытую им нирвану в слегка дуалистическом свете, как будто окончательное угасание было тем, чего они так пылко желали. Он уже был Буддой, а поскольку Будда неотделим от нирваны, то, когда он бродил по Индии и распространял свое учение, Будда в некотором смысле присутствовал, но в то же время был за пределом сансары. Однако он назвал свою смерть паринирваной, или «окончательной нирваной», чтобы поддержать устремление к цели за пределом жизни для вполне индивидуалистичных, дуалистически мыслящих искателей свободы, представляемой как уничтожение.

По сути дела человек, склонный к эгоцентризму, привычно ориентирующийся на изолированный центр бытия, кажущийся ему реальным, чувствующий себя отчужденным и интуитивно принимающий как правильное высказывание: «Я мыслю, следовательно я существую!» — как большинство из нас — имеет тайную склонность к забвению. Помимо всего прочего, забвение — это полное погружение в реальность, полностью отделенную от тревог. Мы не ждем от него удовольствий, а скучать мы станем о немногих людях, о которых действительно заботимся, но, по крайней мере, мы чувствуем, что там нет боли и агонии, нет никакой опасности или угрозы. Некоторые современные люди, решительно отвергающие предположение, что их можно считать сторонниками уничтожения эмоций, тайными космическими эскапистами, и храбро утверждающие свои экзистенциальные обязательства, осмеливаются на это только потому, что твердо уверены — забвение ждет их в любом случае. Они действительно могут считать, что их страшит это забвение, доказывая себе, что об аде не может идти и речи. И имеется огромное число людей, стремящихся к уничтожению через самоубийственные войны, пристрастие к наркотикам, табаку и алкоголю. Устремление к самоуничтожению бурно процветает в нашем мире.

Поэтому позволить представлять нирвану как высшее и блаженное забвение — это не бесполезный педагогический прием. Это искусная и благотворная тактика, особенно потому, что привлекает такого искателя, который устремлен в небытие, в самадхи пустоты, а обнаруживает, что прекращается не вся жизнь, а его неведение, заблуждения, эгоцентризм, субъективные и объективные самооправдания. К счастью, освобождение — прекращение пристрастий к «я» — приносит полное и длительное счастье, живое и непрекращающееся блаженство. Эта особая, переполняющая человека радость делает мелкие мирские радости, известные ему по крепкой ловушке эгоизма, ничтожными и жалкими. А конечная награда — это то, что относительно высшее блаженство, красота счастья подлинной свободы возникает в отсутствии изолированного, застывшего и независимого «я». Это просто эквивалент присутствия всеобщей взаимозависимости всех вещей и явлений, непостижимая переплетенность неизмеримой вечности и неохватной бесконечности. Свободная от любой склонности к ничто и забвению, это личная судьба бесконечной связи со множеством других существ. Все это побуждает вас разделить свое счастье и освободить поток вашей любви без малейшего уменьшения своей нирваны неразделимого блаженства и свободы.