Темное дело - Оноре де Бальзак (1841)

Последние три четверти часа во взгляде и жестах Мишю была деспотичная, не допускающая возражений властность, черпаемая им из того же загадочного и общего для всех источника, который дает великим полководцам на поле битвы силу увлекать за собой массы, великим ораторам – воспламенять аудиторию, а великим преступникам (призна́ем, что это так!) – претворять в жизнь свои дерзкие планы. В такие моменты кажется, будто сила эта изливается наружу, слова такого человека приобретают непобедимую мощь, а жесты подчиняют остальных его воле. Женщины – жена, теща и служанка – уже поняли, что должно произойти что-то очень важное. Слова были не нужны; они почувствовали это по быстроте движений Мишю, по тому, как горело его лицо, как красноречиво был нахмурен его лоб и как ярко, будто звезды, сияли его глаза. Заметили они и испарину у корней его волос, и то, как временами его голос подрагивал от нетерпения и злости… Марта беспрекословно подчинилась. До зубов вооружившись и закинув на плечо ружье, Мишю выскочил на дорогу, увлекая жену за собой. Еще немного – и они были на перекрестке, где их поджидал, затаившись в кустах, Франсуа.

– Сообразительный у нас парнишка, – проговорил Мишю при виде сына.

То были его первые слова после долгого молчания: они с Мартой бежали так быстро, что им было не до разговоров.

– Возвращайся домой, спрячься на дереве, у которого крона погуще, и смотри во все глаза, что делается в парке и на дорогах, – сказал он сыну на ухо. – Все должны думать, будто мы уснули и никому не открываем. Бабушка дома и не спит. Заговоришь с ней, и она тебя впустит. Запомни хорошенько, что я скажу тебе, Франсуа! Речь идет о жизни твоих отца и матери. Полиция не должна узнать о том, что кто-то из нас этой ночью выходил из дома!

Все это было произнесено шепотом. Когда мальчик скрылся в лесу, словно угорь в прибрежном иле, Мишю велел жене:

– Садись в седло и молись, чтобы Господь был на нашей стороне! Держись крепко! А с лошадью будь что будет.

Едва это было сказано, как лошадка, бока которой Мишю сжал своими сильными коленями, дважды пнув ее в брюхо, сорвалась с места; казалось, она поняла, чего ждет от нее хозяин, и через четверть часа лес остался позади. Мишю, который выбрал самую короткую дорогу, выехал на край опушки, откуда можно было рассмотреть освещенную луной крышу шато-де-Сен-Синь.

Он привязал лошадь к дереву и проворно поднялся на холм, с которого открывался отличный вид на долину Сен-Синь.