Луна для бездольных - О'Нил Юджин

Джози. Жениться? После того, что он сделал? Да я не выйду за него, будь он единственным мужиком на свете! Нам нужна только бумага от него, подписанная при свидетелях – что продает ферму тебе, а не Хардеру. За сколько ты даешь.

Хоган. Это справедливо, но этого мало. Я думал, ты хочешь отплатить ему за предательство, подлецу!

Джози. Хочу! (Снова глядя на него с негодованием.) Ты о его наследных деньгах думаешь? (Поспешно.) Я тоже. Хочу их заграбастать! (С озлобленным бесстыдством.) Если уж изображать проститутку, то пусть мне за это заплатят! Заставим его подписать бумагу, что он заплатит мне десять тысяч, как только получит наследство. (Смеется.) А? Его бродвейские шлюхи, раскрашенные, десять тысяч, небось, не получали! (Опять смеется.) А самая смешная шутка – заплатит-то ни за что! В постель его затащу, а не дам.

Хоган(в восторге). О, это самое лучшее, черт возьми! (Хлопает себя по бедрам.) Узнает, как обманывать друзей! Чтобы знал: как стукнешь, так и отзовется. Поверил, что ты девица! Ты его первым дураком на свете выставишь! Ох, и посмеюсь я про себя, когда увижу утром его морду! (Разражается хриплым смехом.)

Джози(с нелогичным возмущением). Хватит смеяться! Опять тебя развезло. (Сурово и деловито.) Всё, наговорились. Давай-ка…

Хоган. Погоди. Вот еще что. Чем мне его пугать, когда я вас застигну? Что в суд подам за то, что тебя соблазнил? Так его адвокат притащит в свидетели всех твоих кавалеров, и присяжные решат, что ты безотказная для мужской половины Америки. Так чем грозить, не знаю – он на смех поднимет.

Джози(решительно). Я знаю! Говорила же тебе про его слабость. Он тщеславный насчет женщин и гордится, что никакая женщина не может его обмануть. Для него это срам – если его с такой, как я, застигнут. (Запинается, но заставляет себя продолжать.) Моя рожа рядом с его во всех газетах… нью-йоркских газетах… на Бродвее все животики надорвут от смеха… Он всё отдаст, чтобы это не выплыло. Точно тебе говорю! Я его знаю! Так что не беспокойся… (Заканчивает, чуть не плача от унижения.)

Хоган(не глядя на нее – энтузиазм к нему вернулся). Ей-богу, правильно говоришь!

Джози(злобно взглянув на него). Тогда вставай, к чертям, из кресла, и пошли. Смотри, протрезвел, как деньгами запахло, старый прохвост. (Поспешно.) Я рада. Вижу, на тебя теперь можно положиться. Пойдешь со мной к трактиру, спрячешься снаружи и жди, когда мы с ним выйдем. Потом сам войди в трактир, подбери свидетелей и не отпускай. Только сам не напейся и им не дай перепиться.

Хоган. Ни за что, клянусь! (Одобрительно похлопывает ее по плечу.) У тебя гордая, боевая душа, ты никогда не сдаешься, и мне стыдно за мою слабость. Ты так распалилась – прямо кажется, что только повода ждала.

Джози(напряглась). Какого повода, старый…

Хоган. Доказать ему, что ни один мужик тебя не подомнет… Как другим доказывала.

Джози. Докажу, и он еще поплачет. (Двинувшись к сетчатой двери слева; резко.) Пошли, нечего время терять. (Но, подойдя к двери, замешкалась, оробев, – торопливо.) Погоди. Гляну-ка на себя в зеркало. (Циничным тоном.) В моей профессии надо хорошо выглядеть! (Торопливо идет в свою спальню и закрывает дверь. Хоган смотрит ей вслед. Он уже не выглядит пьяным, который только усилием воли сохраняет проблески сознания. Теперь это человек, который крепко выпил, но полностью владеет собой и ясно соображает.)

Хоган(глядя на щель под дверью ее спальни, говорит вполголоса и жалостливо качает головой). «Поглядеть в зеркало» – а лампу зажечь забыла. (Тоном сострадания.) Прости нас, Господи, это – горькое лекарство. Но что нам еще остается? (Джози открывает дверь. Он мгновенно превращается в прежнего. Она выходит с застывшей улыбкой, высоко подняв голову с дерзким выражением лица. Но видно, что плакала.)

Джози(дерзко). Ну вот. За десять тысяч сгожусь для пьяного?

Хоган. За миллион, дочка!