Двор Тумана и Ярости - Маас Сара

— Так все мы сможем присматривать за тобой.

Я лишь потрясла головой и спрыгнула со стула, чтобы начать думать над тем, как нарисовать ореховые глаза.

— Это настолько ужасно, — тихо спросила Мор, — быть его мейтом? Быть частью нашего Двора, нашей семьи, нашей запутанной истории и всего остального?

Я смешала краски в маленькой миске, и они, смешиваясь, были похожи на водоворот из сплетённых жизней.

— Нет, — выдохнула я. — Нет, это не так.

И у меня появился мой ответ.

Глава 53

Мор осталась на ночь и даже нарисовала несколько простеньких фигур на стене около двери, ведущей в кладовую. Три женщины с несуразно длинными ниспадающими волосами, каждая из которых напоминала ее саму; трое крылатых мужчин, которых ей каким-то образом удалось изобразить преисполненными чувством собственного превосходства. Я смеялась всякий раз, смотря на них.

Она ушла после завтрака, вынужденная выйти за пределы действия щита против рассеивания, а я помахала ее отдаленной, дрожащей фигуре прежде, чем она рассеялась и исчезла.

Я посмотрела через сверкающую белую гладь, растаявшую достаточно, чтобы проглядывающие через нее проплешины обнажали небольшое количество белоснежной травы, тянущейся навстречу небесно-голубому небу и горам. Обнаружив удочки и рыболовные снасти, которые, похоже, использовались в хорошую погоду, я поняла, что в конечном счете лето настигнет и эту таявшую страну грез, однако мне сложно было вообразить, что снег и лед вскоре вновь превратятся в мягкую траву и полевые цветы.

На краткий миг, подобно стремительным мерцающим водным брызгам, я представила себя там: как я бегу через дремлющий под тонкой коркой снега луг, как плескаюсь в ручьях, что и без того затопили лесной настил, как пирую крупными, летними ягодами в то время, как солнце скрывается за горами…

А затем я вернусь домой в Веларис, где наконец отправлюсь на прогулку по кварталу художников и побываю во всех тех лавках и галереях, и узнаю все то, что им было известно. А возможно, возможно в один прекрасный день я открою и свою собственную лавку. Но не для того, чтобы продавать свои работы, а чтобы обучать других.

Возможно, чтобы обучить других таких, как я: сломленных и пытающихся бороться с этим, пытающихся понять, окруженные тьмой и болью, кем они являются. И в конце каждого дня я бы шла домой уставшая, но довольная… удовлетворенная.

Счастливая.

Каждый день я бы шла в городской домик к своим друзьям, наполненный историями о их былых деньках, и мы бы сидели за столом и ужинали вместе.

А Рисанд …

Рисанд …

Он был бы там. Он бы дал мне денег для того, чтобы открыть свою собственную лавку, а я бы продавала свои картины, возвращая тем самым ему долг, поскольку не в моих правилах было быть кому-либо обязанной. Я бы вернула ему этот долг, и неважно, был он моим мейтом или нет.

И он был бы здесь в течение лета, паря над лугом, преследуя меня, начиная с небольших ручьев и заканчивая верхушкой горы с наклонным и травянистым склоном. Он сидел бы со мной под звездами, кормя меня крупными, сочными ягодами. И он бы восседал за тем самым столом в городском домике, заливаясь смехом — и никогда больше не был бы безучастным, жестоким и мрачным. Никогда не был бы чьим-либо рабом или шлюхой вновь.

А ночью… Ночью мы бы поднялись наверх вместе, и он нашептывал бы мне свои истории, полные приключений, а я бы делилась рассказами о своем дне, и…

Вот на что это было похоже.

На будущее.

Я видела для себя будущее, яркое, словно восход солнца над Сидрой.

Я видела направление, цель и стимул к тому, что еще могло предложить мне бессмертие. Это более не казалось мне таким бессмысленным и скучным.

И за него я бы боролась до последнего вздоха, стараясь заполучить это — защитить это.

Поэтому я знала, что должна буду сделать.

* * *