Двор Тумана и Ярости - Маас Сара

Маленькие огоньки света плыли впереди, и я старалась не смотреть слишком долго на серые стены. Особенно когда они были настолько грубо высеченными, что зубчатые сколы походили на нос или на отвесный лоб, или на насмешливые губы.

На сухом полу не было ничего, кроме гальки. Полнейшая тишина. Мы завернули за угол, и последний свет туманного мира позади нас растворился в чернильном мраке.

Я сосредоточилась на дыхании. Я не могу оказаться здесь в ловушке, я не могу быть заперта в этом ужасном, мертвом месте.

Тропа уходила глубже, в середину горы, и я крепче сжала пальцы Риса, чтобы не споткнуться и не упасть. Второй рукой он все еще держал меч.

— Все Высшие Лорды могут сюда попасть? — мои слова были настолько тихими, словно и их поглотила тьма. Даже гудящая в моих венах силах исчезла, прячась где-то в моих костях.

— Нет. Тюрьма сама себе закон. Остров вообще можно считать Восьмым Двором. Но он попадает под мою юрисдикцию, и моя кровь является ключом к вратам.

— Ты мог бы освободить заключенных?

— Нет. После того, как вынесен приговор, и узник проходит через эти ворота… Он становится собственностью Тюрьмы. И она никогда его не отпустит. Я отношусь очень, очень серьезно к приговору людей к заточению здесь.

— Ты когда-нибудь…

— Да. Но сейчас не время говорить об этом, — он сжал мою руку.

Мы стали спускаться сквозь мрак.

Не было ни дверей, ни света.

Никаких звуков. Даже журчания воды.

Но я чувствовала их.

Я чувствовала, как они спят, ходят, шаркают руками и когтями с другой стороны стены.

Они были древними, и настолько жестокими, даже хуже чем Амаранта. Они были вечными и терпеливыми, и выучили язык тьмы и камня.

— Сколько, — я выдохнула. — Сколько она пробыла здесь? — Я не решилась произнести ее имя.

— Азриэль однажды заглянул в архивы в наших самых древних храмах и библиотеках. Все, что он нашел, это смутное упоминание, что она вошла сюда еще до того, как Прифиан был разделен на Дворы, а вышла после того, как они были созданы. Ее заключение предшествует письменному слову. Я не знаю, как долго она пробыла здесь — несколько тысячелетий, кажется, будет в самый раз.

Ужас бурлил в моем животе.

— Ты никогда не спрашивал?

— Зачем? Она скажет мне, когда это будет необходимо.

— Откуда она взялась? — брошь, которую он ей подарил — такой скромный подарок для монстра, который когда-то обитал здесь.

— Я не знаю. Однако существуют легенды, согласно которым, когда вселенная зарождалась существовали… разрывы в ткани между мирами. И в хаосе Создания твари из других миров могли пройти через эти разрывы и попасть к нам. Но, в конце концов, разломы затянулись, и существа оказались в ловушке, не имея возможности вернуться домой.

Это было страшнее, чем я могла представить — и то, что монстры прошли между мирами, и ужас остаться запертым в чужом мире.

— Ты думаешь, она была одной из них?

— Я думаю, что она единственная в своем роде, и нет никаких сведений, что подобные ей когда-либо существовали. Даже Суриэли имеют численность, хоть и небольшую. Но она… и заключенные здесь, в Тюрьме… я думаю, они пришли откуда-то извне. И они долго, очень долго искали путь домой.

Я дрожала в подбитой мехом кожаной одежде, мое дыхание клубилось облаком.

Мы спускались все ниже и ниже, и я потеряла счет времени.

Прошли часы, а может и дни, и мы останавливались только когда мое бесполезное тело требовало воды. Он не отпускал мою руку даже тогда, когда я пила. Как будто камень может поглотить меня навсегда. Я старалась, чтобы эти остановки были быстрыми и редкими.

И мы шли дальше, глубже. Только огни и его рука удерживали меня от чувства свободного падения в темноту. На мгновение я почувствовала вонь своей собственной тюремной камеры и щекой ощутила щекотку и хруст перепревшей соломы..

Рис крепче сжал мою ладонь.

— Еще немного.