Двор Тумана и Ярости - Маас Сара

— Мое правое колено простреливает болью во время дождя. Я повредил его на Войне, и оно болит с тех пор.

Костерез издал резкий смешок, в то время как я уставилась на Риса.

— Ты всегда был моим любимчиком, — сказал он, улыбаясь так, что эту улыбку ни за что на свете нельзя было назвать детской. — Ладно. Котел был спрятан на дне замерзшего озера в Лаппланде…

Рис начал поворачиваться ко мне, как если бы он собрался отправиться туда прямо сейчас, но тут Костерез добавил:

— И исчез оттуда давным-давно.

Рис замер.

— Я не знаю, куда он делся или где он сейчас. За тысячелетия до того, как ты родился, три ножки котла, на котором он стоит, успешно откололи от его основания в попытке разрушить часть его силы. Это сработало — но не полностью. Убрать ножки было равносильно удалению первой фаланги пальца. Неприятно, но с некоторым трудом можно пользоваться дальше. Ножки были спрятаны в трех разных храмах: Цесире, Сангравах и Итике. И если они пропали, то скорее всего Котел снова активен, и это значит, что его обладатель хочет владеть всей мощью Котла, не теряя ее ни капли.

Вот почему храмы были разграблены. Чтобы заполучить ножки, на которых стоял Котел, и вернуть ему всю силу.

Рис уточнил:

— И ты конечно не знаешь, у кого сейчас Котел?

Костерез указал тонким пальчиком на меня.

— Пообещай, что ты отдаешь мне ее кости, когда она умрет, и я подумаю над этим.

Я напряглась, но мальчик засмеялся.

— Хотя нет, я не думаю, что даже ты пообещаешь мне это, Рисанд.

Я могла бы назвать выражение лица Риса предупреждающим.

— Спасибо за помощь, — сказал он, положив руку мне на спину, чтобы вывести меня отсюда.

Но если он знал… Я снова повернулась к существу, выглядящему как мальчик.

— У меня был выбор — в Смерти, — сказала я.

Его глаза горели кобальтовым огнем.

Рука Риса напряглась на моей спине, но осталась. Теплая, надежная. И мне показалось, что это прикосновение было больше для того, чтобы он убедился, что я здесь и все еще дышу.

— Я знала, — продолжила я, — что я могла бы уйти в темноту. Но я решила бороться — чтобы задержаться еще ненадолго. И все же я знала, что если бы захотела, то исчезла бы в темноте. И может быть, это был бы новый мир — царство покоя и тишины. Но я не была к нему готова — не была готова идти туда в одиночку. Я знала, что что-то еще ждет меня вне этой тьмы. Что-то хорошее.

На мгновение эти синие глаза вспыхнули ярче. Затем мальчик сказал:

— Ты знаешь у кого Котел, Рисанд. Кто разграбил храмы. Ты пришел сюда только для того, чтобы подтвердить свою догадку.

— Король Хайберна.

Ужас растекся по моим венам и заполнил меня изнутри. Я не должна была удивляться, должна была знать, но…

Костерез больше ничего не сказал. Ожидая еще одного признания.

И я предложила ему еще одну разрушенную часть меня.

— Когда Амаранта заставила меня убить тех двух фейри, если бы третьим не оказался Тамлин, я бы вонзила последний кинжал в свое сердце.

Рис застыл.

— Я знала, что мне нет пути назад после того, что я сделала, — сказала я, и мне стало интересно, могли ли синие глаза Костереза сжечь мою душу, оставив только пепел. — И как только я разрушила проклятье, как только я узнала, что спасла их, мне просто нужно было достаточно времени, чтобы успеть направить кинжал на себя. И я решила, что хочу жить, только когда она убила меня. Я поняла, что не закончила что-то… что-то, для чего была рождена.

Я осмелилась взглянуть на Риса. Его прекрасное лицо было опустошенным. Мгновение, и это выражение исчезло.

Костерез мягко сказал:

— С Котлом можно не только воскрешать мертвых, но и многое другое. Например, разрушить Стену.

Единственную вещь, охраняющую и отделяющую земли людей — мою семью — не только от Хайберна, но и от других фейри.