Кредиторы гильотины - Алексис Бувье (2013)

Ворота этого дома были узки и мрачны, и из-под них постоянно текли ручьи помоев. Кухни всех трех этажей выходили на узкую, крутую лестницу, и на ней всегда был слышен запах плохой стряпни. Надо было иметь крепкий желудок, чтобы не потерять аппетита, поднявшись на третий этаж.

Войдя в коридор, служивший передней, посетители вынуждены были дышать воздухом, настоянным на смеси запахов керосина и неопрятно содержащихся кошек. Здесь толстая девушка, плохо говорившая по-французски, брала у посетителя шляпу и пальто и относила их в другую комнату. Эта любезность была своеобразной мерой предосторожности, которая не позволяла никому выйти незаметно. Затем та же самая девушка открывала дверь в столовую.

Столовой служила комната, оклеенная выцветшими обоями, и единственной мебелью в ней были буфет из красного дерева и большой белый стол посредине, да над камином висело зеркало в серой рамке, причем прямо на зеркале завсегдатаи кафе, пользуясь бриллиантами из колец, нацарапали массу глупостей.

По стенам было развешано несколько плохих литографий. На камине перед зеркалом стояли четыре фотографии: хозяйки дома; ее дочери – особы двадцатью годами моложе, очень красивой, в весьма легком костюме; жандарма – первого мужа Баландье и отца ее дочери; и красивого молодого человека, которого дочь Баландье называла другом мамаши.

Стол был застелен скатертью сомнительной чистоты, которую меняли раз в два дня; салфетки менялись два раза в неделю, и постоянные посетители вкладывали их в кольца с номерами.

Сама Баландье занималась хозяйством; ее дочь очень редко садилась за стол – самое большее шесть раз в год. И никто никогда не видел Друга мадам Баландье – красавца Густава. Когда в час обеда ему нужно было переговорить с Баландье, он вызывал ее на кухню.

Рядом с большой столовой была комната поменьше, меблированная немного лучше, и стоящий посредине нее стол был покрыт зеленой салфеткой.

В этой комнате после обеда постоянные посетительницы говорили какому-нибудь новичку, явившемуся в первый раз:

– Сейчас будут играть по-маленькой, а я забыла мое портмоне. Дайте мне в долг луидор.

Иногда это имело успех, но, нужно заметить, довольно редко.

В это-то место в восемь часов вечера и вошел Панафье.

Обед уже начался: человек двенадцать женщин сидели за столом, в то время как от сильного пола было всего четыре представителя.

Панафье заметил, что все дамы были не в духе – ни одна из них не разговаривала, что казалось удивительным. Что касается мужчин, то, наклонившись над своими тарелками, они яростно трудились, пытаясь разрезать жилистое мясо.

Панафье хотел завязать разговор со своей соседкой. Оказалось, что это сделать очень легко, так как она начала первая.

– Вот так обед! – сказала она. – К счастью, у нас свои зубы, а то невозможно было бы перегрызть это мясо.

– Да, действительно, – поддержал Панафье, – надо быть глубоко убежденным в том, что это мясо, чтобы согласиться его есть. Здесь всегда так кормят?

– Как? Всегда такой обед? Не-е-ет. Если бы это было так, я не ходила бы сюда. Но как только приходят некоторые посетительницы, так сразу же им подают лучшие куски, а нам – ничего.

– Но, – с горечью перебила ее соседка, – мы, по всей вероятности, хуже этих дам.

– Каких дам?

– Мы-то очень хорошо знаем, кто они такие, – сообщила одна из женщин, – а между тем они делают вид, что лучше нас.

– А кто они такие? – спросил высокий мужчина, обращаясь к своей соседке. – Я не видел, как они входили.

– Разве ты не знаешь, что это те мадам, про которых говорят, что они честные женщины?

– Да уж!

И все за столом громко засмеялись.

У Панафье вся эта болтовня вызывала большое удивление.

– О ком это вы говорите? – спросил он в свою очередь.