Кредиторы гильотины - Алексис Бувье (2013)

Перед его приходом вокруг стола, очевидно, сидели четверо, но он увидел только Луизу и Нисетту. Он сразу подбежал к занавесям, закрывавшим альков, но там никого не было. Панафье заметил маленькую дверь и, открыв ее, увидел, что она выходит в коридор. Он все понял и, вернувшись к женщинам, сказал:

– Неужели ты думаешь заставить меня поверить, что вы были одни?

– Нет, – ответила Луиза, – с нами были двое мужчин, но они ушли сразу, как только я получила твою записку.

Панафье был озадачен спокойствием, с которым его приняла любовница. Он был немного стеснен присутствием Нисетты, перед которой не мог разыграть роль верного любовника, но он не понимал смелого и вызывающего взгляда Луизы.

Его больше бы устроило, если бы в гостиной были мужчины, с которыми он мог бы поговорить, или если бы Луиза была одна.

– Итак, – сказал он, – этот дом ты называешь местом свидания приличных людей, и здесь будет семейный бал, на который мадам Левассер приглашена со своей теткой…

Нисетта хотела ответить, но Луиза остановила ее жестом.

– Здесь место, которое я выбрала, чтобы ждать тебя, когда ты не возвращаешься, и ты видишь, что я не напрасно это сделала, придя сегодня в первый раз, так как имею счастье встретить здесь тебя.

– Это уж слишком! вскрикнул озадаченный Панафье. – Она же еще и жалуется!

– Но что ты здесь делал?

Говоря это, Луиза выпрямилась, а Панафье, кусая губы и хмуря брови, схватил ее за руку.

– Без сцен и без крика! – прорычал он. – Зачем ты здесь?

– Я могу располагать…

– Луиза, отвечай мне! Не шути, отвечай, а не то…

– Больно!.. Сюда! Ко мне! На помощь!

Панафье припер ногой дверь маленькой гостиной и с угрожающим видом зажал Луизе рот.

– Отвечай или я задушу тебя, – закричал он.

Физиономия Панафье говорила, что он способен тут же исполнить свою угрозу, но в это время Нисетта бросилась к нему со словами:

– Оставьте ее! Она имеет право делать все, что хочет.

Панафье локтем оттолкнул подругу Луизы и, устремив на нее пристальный взгляд, проговорил:

– Я запрещаю произносить тебе хоть одно слово. Я знаю, что ты из себя представляешь.

Испуганная Нисетта замолчала.

– Отвечай мне, Луиза, – повторил Панафье.

– Мне больно, выпусти меня!

Быстрым движением молодой человек заставил Луизу сесть.

– Теперь отвечай!

– Не хочу.

– Несчастная! – вне себя закричал Панафье. – Не противься мне. Я способен на все! Отвечай!

У Луизы не было никакого оправдания, и она отлично знала, что если ее любовник соглашается выслушать ее объяснения, то, значит, он не хочет с ней ссориться.

Луиза заплакала. Слезы – последний довод тех, которые не имеют других.

– Без слез! Зачем ты здесь?

– Чтобы наказать, заставить ревновать.

– Ты лжешь!

– Наоборот. Я знала, что ты придешь сюда.

– Да? – произнес Панафье, озадаченный этими словами.

Нисетта, наблюдавшая за всем происходящим, тут же встала.

– Это я сказала ей так.

– Но, – вне себя вскрикнул Панафье, – вы принимаете меня за дурака!

Затем, немного успокоившись, он продолжал:

– Мадам Левассер, я поговорю с вами в другое время, а сейчас хочу говорить с Луизой и прошу вас не вмешиваться.

– Мсье, – решительно отвечала Нисетта тем же тоном, – если Луиза здесь, то потому, что я заставила ее прийти сюда.

– Так это ты!.. Вы решаетесь мне это сказать! – угрожающим тоном проговорил Поль.

– Оставьте меня, господин Поль, вы не имеете права меня трогать. Если вы хотите знать истину, то я скажу вам все.

Озадаченный смелостью Нисетты, Панафье замолчал.

Луиза, чтобы ничего не говорить, плакала горькими слезами, в то время как Нисетта продолжала: