Роковое дело - Форс Мари

– Терри О’Коннор вас не запомнил. Он был настолько пьян, что даже не смог описать женщину, с которой был. Простите, если это вас задевает, но такова правда. Поэтому лишь двое в этой комнате знают, что он был с вами. Я знаю, как поступлю с информацией. А как поступите вы – дело ваше.

Андреа повесила голову.

– Я никогда прежде не изменяла мужу. За девятнадцать лет я никогда даже не взглянула на другого мужчину. Но он много путешествует, и последние два года мы отдалились. Мне было одиноко.

– Я вас понимаю лучше, чем вы можете представить. – Сэм потерла синяки на горле, которые уже начали болеть. – Но если вы любите мужа и хотите сохранить брак, держитесь подальше от баров, ступайте домой и займитесь семьей. Вам повезло, вы еще легко отделались.

– Поверьте мне, я понимаю. – Андреа встала и протянула руку: – Спасибо.

Сэм сжала ее ладонь обеими руками.

– Спасибо, что пришли. Вы правильно сделали. Я на девяносто девять процентов исключила его из подозреваемых. Вы просто добавили мне такой нужный один процент.

– Что ж, полагаю, оно стоило того.

– Удачи, миссис Дейли.

– И вам, сержант. Сенатор О’Коннор был хорошим человеком. Надеюсь, вы найдете того, кто убил его.

– Найду. Можете на это рассчитывать.

Сэм стояла в дверях и смотрела вслед уходящей Андреа.

– И кто она? – спросил Фредди.

– Алиби Терри О’Коннора.

Глаза Фредди зажглись.

– Не может быть.

– Ага.

– Ты сделала официальное заявление?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мне это ничего не даст, а она потеряет все. Леди рассказала мне, что нужно. И этого довольно.

– Преклоняюсь не только перед твоей интуицией, но и перед добротой.

– Иди на хрен, Круз, – фыркнула Сэм, закатывая глаза. – Ты послал Питера приложить лед?

– Ага. Послал парамедиков взглянуть его разбитый шнобель. Он вопил о полицейской жестокости.

– Чистая самооборона. – То, что она спровоцировала Питера напасть на нее, для федерального прокурора не будет иметь значения в свете улик, подтверждающих, что он причастен к подложенным бомбам.

– Именно это, черт возьми, и было.

– Что слышно от Гонзо и Арнолда?

– Мать Натали сказала, что дочь хочет побыть одна и не может подойти к двери. Они не стали настаивать, поскольку ты хотела лишь убедиться, что она у родителей – наши люди видели, как она выглядывала из окна на верхнем этаже. Ноэль провел время, работая на дворе и мою машину... Гонзо просто забрал его для проверки на детекторе лжи.

– Давай устроим и ей то же самое завтра после похорон.

– Идет.

– Итак, на чем мы остановились? – Сэм сняла заколку и пропустила волосы сквозь пальцы. – Наши главные подозреваемые, оба с мотивом и возможностью, указывают пальцем друг на друга, но мы пока не нашли ничего на них.

– Кроме ее умершего бойфренда. Подозрительный факт.

– Если бы она имела к этому отношение, знал бы об этом ее муж? Стала бы она ему все рассказывать о дружке, который трагически погиб при пожаре?

– Трудно сказать. Убийцы порой весьма самонадеянны. Они часто хотят, чтобы люди знали о том, что они совершили, ну, потешить самолюбие.

– Я не уловила никаких флюидов от Ноэля. Скорее уж ощущение, что у него разбито сердце. – Сэм проверила часы и увидела, что уже второй час. – Я хотела еще раз поговорить с Натали, но думаю, что отложу, пока не проверим ее на детекторе, чтобы понять, нужно ли выкладывать карты касательно ее умершего парня. Пусть Гонзо запишет ее подозрения насчет мужа на диктофон сегодня в течение дня. Я не расположена подозревать Ноэля, но хочу, чтобы это приобщили к делу.

– Похоже, план хороший. Считаешь, что никто из них не имеет отношения к убийству, и она просто пытается избавиться от мужа, за которого ей не стоило выходить замуж?