Последнее слово техники - Иэн Бэнкс (1990, 1991)

– Что случилось? – спросила она.

– Сбой поля. Воды! Быстро!

Сма посмотрела на Дисгарва и Хрин: оба выглядели озадаченными. Скаффен-Амтискав – маленький звездолет – быстро пролетел между гостей, поспешивших к месту происшествия.

– Воды! – повторил автономник корабля, извиваясь всем телом.

Сма нахмурила лоб под нависавшим на него желтовато-коричневым мехом и посмотрела на женщину-солдата:

– Что вы собирались сказать, госпожа Хрин?

– Я собиралась… оп!

Модель дозорного корабля «Ксенофоб» в одну пятьсот двадцатую натуральной величины ткнулась в женщину, отчего та пошатнулась и выронила стакан.

– Эй! – воскликнула Хрин, отталкивая назойливого Скаффен-Амтискава, и с обиженным видом стала потирать плечо.

– Простите. Ах, какой я неловкий! – громко извинился тот.

– Воды! Воды! – вопил корабельный автономник, извиваясь в пушистых руках Сма.

– Замолчите! – велела ему Сма и подошла к Джетарт Хрин, встав между ней и Скаффен-Амтискавом. – Госпожа Хрин, закончите, пожалуйста, свою фразу.

– Я просто хотела узнать, почему…

Пол задрожал, голографический ландшафт затрясся, над головами собравшихся замигал свет. Когда все подняли головы, то увидели, как сказочные сверкающие города далеко вверху, на утесах, исчезают в ярких вспышках постепенно угасающего света, меж тем как в облаках пыли рушатся здания, башни и мосты. Могучие утесы раскололись на куски, взвились кипящие серо-черные облака дыма и пепла, хлынул поток лавы километровой высоты. Внизу, куда оседали пыль и пепел, все тряслось, восьмикрылые птицы вращались так быстро, что крылья у них отрывались, а сами они отлетали в сине-зеленые кустарники – верещащие взрывы перьев и листьев.

Джетарт Хрин недоуменно взирала на происходящее. Сма одной лапой схватила женщину за воротник и встряхнула ее.

– Он пытается вас отвлечь! – закричала она, затем повернулась к рыбе и заорала на нее: – Пошла вон отсюда!

Она снова встряхнула женщину. Дисгарв попытался скинуть ее лапу с воротника Хрин. Сма отбросила его руку.

– Что вы хотели сказать? – спросила она.

– Почему мы не знаем, куда летим? – прокричала Хрин ей в лицо сквозь шум и треск: земля разламывалась, извергая столбы пламени; из разверзшейся пропасти всплыла огромная черная фигура, сверкая красными глазами.

– Мы летим на Крастейлер! – проорала Сма.

В небесах появился громадный серебряный младенец с блаженной улыбкой на лице, сверкающий, освещенный лучами. Вокруг него вращались другие фигуры.

– Ну и что? – взревела Хрин, когда молния от мегамладенца ударила в зверя-землю и прогрохотали невыносимые раскаты грома. – Крастейлер – это Открытое скопление, в нем не меньше полумиллиона звезд!

Сма замерла.

Голограмма приняла тот же вид, что до катаклизма. Снова послышалась музыка, только теперь более тихая, очень успокаивающая. Вокруг стояли ошарашенные члены экипажа; многие озадаченно пожимали плечами.

Рыба и Скаффен-Амтискав обменялись взглядами. Корабельный автономник в руке Сма вдруг превратился в голограмму рыбьего скелета. Маленький «Ксенофоб» – Скаффен-Амтискав – задымился, начав кувыркаться и распадаться на части. Тот и другой обрели свой прежний облик. Сма медленно повернулась и посмотрела на них обоих.

– Открытое… скопление?… – повторила она и сняла желто-коричневую голову маскарадного костюма.

Рот ее искривился в улыбке. Скаффен-Амтискав за долгие годы научился воспринимать такую улыбку не иначе как с трепетом.

«О, черт».

«Кажется, перед нами рассерженная женщина, Скаффен-Амтискав».

«И не говорите. Есть предложения?»

«Никаких. Берите все это дело в свое поле, а я уношу мою рыбью задницу подальше».

«Корабль! Вы не можете так со мной поступить!»

«Могу и поступаю. Это ваш прототип. Поговорим позже. Пока».

Сма почувствовала, как рыба обмякла в ее руке, и выронила водного обитателя на залитый водой пол.