Одна из тридцати пяти - Ромова Елена Александровна (2015)

— Это переходит все границы, Райт, — голос королевы прозвучал тихо, но надрывно. — Где он?

— Где? — Берингер изогнул бровь, чуть склонив голову. — Почему вы спрашиваете об этом у меня, а не у епископа.

— Потому что ты знаешь, — прошипела женщина, — ты всегда все знаешь.

— Подозреваете меня? — усмехнулся Райт, — что ж, имеете на это право. Но сейчас вы зря теряете время, ваше величество. Советую пустить в ход все свое обаяние, чтобы епископ пошел вам навстречу. В противном случае вы можете получить своего любовника обратно без его главного достоинства.

Генриетта вскочила на ноги, теряя самообладание.

— Где он? Где он, Райт?

Берингер тоже поднялся, нарочито спокойно изобразил светский поклон и пошел к двери, пока его не остановила фраза:

— Я уничтожу твою суку, Райт! Она будет подыхать с твоим именем на устах. Она будут просить тебя о помощи, но ты так ничего и не сможешь сделать. Обещаю!

Он медленно обернулся, пронзая взглядом трясущуюся в истерике женщину.

— Какую именно суку вы имеете в виду, никак не пойму? — неспешно выговаривая слова, спросил он.

— Не догадываешься?

— Ну… как вам сказать, — этот лед в голосе пугал неимоверно, — ни одного предположения. Но, знаете, если хоть кто-то посягнет на что-то мое, я позабочусь о самой страшной каре, которую только может придумать самый изощренный мозг в этой вселенной. И я не сделаю исключения даже для женщины. Мы поняли друг друга?

Генриетта не смела ответить, ибо слова советника были правдивы. Не повезет тому, кто посмеет перейти ему дорогу.

* * *

Я не знала, когда в моих покоях появится Берингер. Просто надеялась, что Мэг не соврала, и Райт примчится на выручку.

— Я хочу доказательств вашей верности мне! — между тем говорил Эдмунд, подойдя к моему креслу. — Исполните свою часть уговора.

— Исполнить? — рассеянно проговорила, заглядывая в светлые глаза принца.

— Да, — он наклонился ниже.

Его распущенные белокурые волосы упали мне на лицо.

— Мне нужны доказательства вашей верности, Джина, — улыбнулся зловеще, — иначе я не смогу поверить. Я должен понимать, что ваша преданность будущему монарху необратима.

— Мой принц, я…

— Да, Джина, все верно, — согласился он, — одна ночь, и я буду уверен в том, что вы на моей стороне.

— Но…

— Вы сделаете это, если хотите получить мою защиту и покровительство. Я стану вашим другом. Настоящим.

Перечить ему не было смыла, потому что Эдмунд не хотел слышать «нет». Он был очень упрямым в некоторых случаях, и это был как раз тот случай.

— Но ваша мать…

— Моя мать, — перебил он, повысив голос, — печется не о моем благополучии. Я сам могу о себе позаботиться. Покуда я не могу положиться ни на советника, ни на духовного отца, ни на мать, я волен сам принимать решения. И я хочу верить, что хотя бы один человек искренне предан мне. Мы ведь сможем стать друзьями?

О, после того что он требует, мы станем больше, чем друзьями.

— Вы станете фавориткой, протеже, дамой сердца, — улыбнулся принц, склоняясь еще ниже почти к самому моему носу, — называйте, как хотите. Это ведь честь, Джина. Разделить со мной ложе мечтают именитые красавицы Хегея. А я предлагаю это вам.

Ага, очень к месту. Проклятье!

Я вжалась в кресло, молча глядя в глаза наследнику. Он медленно сокращал расстояние между нами. И это, непременно, закончилось бы плохо, если бы не властный приказ Берингера, заставившись Эдмунда распрямиться.

— Кто капитан? — советник выцепил взглядом одного из гвардейцев, мысленно сдирая с него кожу: — Какого дьявола вы делаете в этой комнате? — он оглядел ворох белья на полу, распахнутые дверцы шкафа, измятую постель. — Прочь. Все вон!

Райт был зол, словно демон, вырвавшийся из преисподней. Вряд ли он хоть на долю секунды мог предположить, что Эдмунд заявит:

— Это был мой приказ.