Одна из тридцати пяти - Ромова Елена Александровна (2015)

— Только самый последний идиот считает, что все в этой жизни можно изменить или исправить. Есть то, что не изменится уже никогда, — Райт устало поднялся, — но попробовать можно…

Саргол пожал плечами, и поспешил за советником к выходу.

Пока они шли, Берингер сжимал и разжимал кулак так яростно, что на пол закапала кровь. Хотя вряд ли мужчина ощущал боль. Ни от раны на щеке, ни от пореза на руке, ни от рубца на сердце.

Он всегда входил в обеденную залу последним. И наводил на всех ужас. Особенно сегодня. Да, весь его вид будто кричал о том, что он чудно провел ночь.

Принц недоуменно смерил его взглядом, когда тот невозмутимо опустился за стол.

— Лорд Берингер, вы опоздали, — заметил Эдмунд.

— Был занят, — и никаких «ах, простите меня ваше высочество».

Не поднимая головы, Райт взялся за приборы и только сейчас заметил кровь. Дамы за столом дружно ахнули, кто-то отвернулся, обмахиваясь веером, кто-то приложил к губам ладонь. И только Джина — ох, эта женщина — упрямо глядела на него, будто пытаясь понять, когда он умудрился поранить руку. Знала бы эта девчонка, что только боль способна заглушить мысли о ней.

Она с нарочитой медлительностью вытянула из кармашка платок и передала сидящей рядом девушке, кивнув в сторону Райта:

— Сделайте одолжение, — а сама изящно отправила в рот кусочек тушенной телятины.

Ее платок, который по цепочке преодолел целый круг, оказался в руках Райта.

— Надеюсь, вы умеете пользоваться этим предметом? — раздался голосок девчонки, которая даже не соизволила взглянуть на него.

Райт сжал платок в кулаке, опустил руку под стол, не спуская глаз с девушки. Она преспокойно — хотя спокойствие было лишь видимым — ела. Ее губы двигались, ее невероятно сладкие и вкусные губы, которые он успел попробовать, манили: «прикоснись».

— А где лорд де Хог? — раздался голос принца. — Я не получал доклада о его отсутствии.

Гофмейстер его величества сдержанно склонился к его уху, почтительно прошептав что-то вроде: «никаких известий не поступало сегодня от лорда де Хога», или «сейчас этот ублюдок направляется в замок вашего советника». Хотя, конечно, первое.

Райт откинулся на спинку стула. Интересно, как изменится выражение лица молодого наследника, когда он узнает, что его обожаемый лорд, любовник его непогрешимой матери, исчез из своей комнаты, будто предрассветный туман.

— Немедленно выясните, в чем дело, — раздраженно пробубнил Эдмунд, делая нетерпеливый жест.

Осталось только наблюдать за ходом представления. Очень занятно, как ответит королева? Разумеется, спустя время она поймет, что епископ не имеет к похищению ее любимца никакого отношения. Но Райт очень надеется, что будет уже безвозвратно поздно что-либо менять.

Его ледяное спокойствие во время завтрака трещало по швам. Джина эл-Берссо… нужно быть как можно дальше от нее, чтобы не думать, не вспоминать, не ощущать вкуса отнятого у нее первого поцелуя. Глоток сладкого вина, движение языка между ее губ, покачивание завитой прядки волос от ее напряженного дыхания…

Какое же он чудовище! Одержим ею, как мальчишка. Хочет, жаждет, сходит с ума.

— Мясо сегодня особенно удалось, — проговорил Эдмунд, — правда, Райт?

— Просто восхитительное, — отозвался советник, не спуская взгляда с выбранной им «добычи».

* * *

«Если представить перед собой стену, то об нее разобьется любая неприятность, — помню, любила говорить моя кухарка в Хоупсе». Не думала, что когда-нибудь решусь проверить так ли это. Во-первых, подобные приемчики действуют в отношении любых неприятностей, кроме одной — пылающего взгляда Райта Берингера. Во-вторых, этот взгляд призывает к полному подчинению, будто говоря: «признай мою власть над собой и покорись».