Опытный кролик - Полковников Дмитрий

Томик Иссерсона Ненашев предусмотрительно оставил себе, а вложил рекомендованное для изучения командирами РККА издание Гельмута Клотца «Уроки гражданской войны в Испании»

[398], где карандашом поставил знак вопроса после слов о «разрушенных иллюзиях о непродолжительной и молниеносной войне» и обвел вымаранный несмываемой тушью абзац о желании Гитлера напасть на СССР. Слова о «большом значении укрепленных районов» капитан крест-накрест зачеркнул.

— Предупреждает, что немцы решились на блицкриг. Ох, не новость. А дат, кроме двадцать второго июня называли несколько, — вздохнул Леонов.

Он подумал, как похоже на провокацию. Даже город выбран правильно, там часто гостят офицеры вермахта, которым ничего не стоит зайти на местный почтамт. Их разведпункты имели абсолютно другое мнение: германские части прибывают с английского и других фронтов на отдых или желают испытать, насколько крепко охраняют границу СССР. Мог быть верным и третий вывод: немцы перекидывают несколько частей с одного места на другое, специально обманывая Черчилля, показывая, что будто действительно группируют части

[399].

— Хочешь дружеский совет? Пишут же из Бреста? Может специально хотят скомпрометировать там разведпункт, ребята там стоят на первом месте. Что ни день, то обязательно что-то шлют либо нам, либо в округ

[400]. Отдай материал в седьмой отдел приграничной разведки. Свяжутся с Белоруссией и разберутся, что за фрукт тебе писульки отправляет.

— Ты не забыл, что почтовой карточке есть и твоя фамилия.

— И что? Она прошла нашу канцелярию. Ее кто-то читал. Напишу рапорт…

— Что все бред, не знаешь ты никакого «Арнимова»?

— Не путай меня больше с этим делом. Хорошо? Я жалею, что и про выставку тебе сказал.

— И то, что приглашение организовал? Костя, в чем дело?

— Ты же знаешь обстановку в отделе, — скривилось лицо Константина, — шлют нам сводки пачками, подшивать не успеваем. А выводы самим делать нельзя. Чуть чихнешь тут же окрик, английские инсинуации, Черчилль хочет столкнуть нас лбами с Германией, — Леонов со злостью посмотрел наверх, где сидело начальство.

— Давай подождем. Он должен скоро пойти на контакт.

«Вот упертая тетка», — раздраженно подумал Леонов, но успокоился, — «Скучает по настоящей работе, вот и схватилась за первое, что попало в руки».

«Писатель» личность интересная. В советских газетах о выставке в германском посольстве не сообщали. И неожиданно прибыли фотографии, доставленные дипломатической почтой на самолете «Люфтганзы». Те есть… Следовал очень многозначительный вывод.

Константин колебался, доложить ли все начальнику отдела или… Пожалуй, помолчать вернее будет. Вернее, подождать…

Лишь полтора часа назад его полковник сокрушался. Все люди, как люди. Но завелась в Белоруссии паршивая овца: начальник Ломжинского оперативного пункта. Стопроцентный паникер! Разведотдел округа заколебался каждый раз вычищать от пробританских инсинуаций сводку.

Видите ли, война скоро. Уши развесил, поверил слухам английских агентов! Немыслимый бред: немец задумал взять Минск на восьмой день, а на двадцать первый Москву. Надо снимать впечатлительного!

Еще Леонов знал, что идут аресты военных. В середине мая на Центральный московский аэродром сел «Юнкерс-52», безнаказанно прилетевший в Москву из Кенигсберга, а потом понеслось. Брали не только тех, кто оказался причастен к ЧП, но и прочих. Почему и зачем не ясно. Никто никому, как на проходивших в прошлый раз, клеймящих партийных собраний, ничего не объяснял.

А Мареевой надоело учить молодежь и работать при начальниках, которых сама готовила. А еще быть при них переводчиком. Если бегло говорить по-немецки они за полтора года научились, то обработка документов на бумаге постоянно выпадала на ее долю. Она скучала по настоящей работе, которой не было почти два года, желая вырваться из душного кабинета.