Опытный кролик - Полковников Дмитрий

— Лейтенант, а не хотите еще совершить водную прогулку по Бугу, но на север? Жаль, без меня. Займет всего часа три, но незабываемые впечатления на всю оставшуюся жизнь гарантирую, — глаза Панова сощурились, становясь хитрыми, хищными и пронзительными.

Ой, верно вновь, что-то задумал! Ты даже если шутишь, очень серьезный человек. Точно, майор повернулся к нему и застенчиво объяснил.

— Хочу скромно отметить работу моряка буйками.

Действительно, рядом высилась груда поплавков из металла, когда-то ограждавших место купания на пограничном Буге.

— Так они же сразу утонут.

— Голубчик, устроить вам экзамен по минному оружию

[510]?

Кузин кивнул ответ, а Елизаров успокоился. Ненашев вновь решил надуть муху до размеров слона. Да и им инструкции не мешают топить в реке, на виду у немцев, всякое дерьмо.

Если нельзя оторвать голову Гудериану, то, по крайней мере, можно морочить ему мозги. Немцы сами опасались. Так пусть перед танками, способными форсировать реку по дну, под водой, сначала пошарят тралы саперов.

Глава двадцать седьмая или «счастье мое я нашел в нашей встрече с тобой» (21 июня 1941 года, суббота. До войны 13 часов 20 минут)

Брест продолжал наслаждаться мирной жизнью.

Командование еще в четыре часа дня объявило: воскресенье для военных — первый выходной день в июне. В еще большее ликование привела отмена запрета на отпуска, введенная накануне. Люди облегченно вздохнули и искренне обрадовались.

Жизнь брала свое. Как жарко! Охота купаться и возможность есть, благо темные воды реки Мухавец и песчаный пляж рядом. Отдыхающих там постепенно прибавлялось, и лишь старожилы вспоминали о великолепном песке на противоположном берегу Буга. Ничего не поделаешь, там теперь граница.

Как и во всей стране, в Бресте вечером начнутся выпускные балы, где нарядные юноши и девушки начнут радоваться счастью вступления в новую, взрослую жизнь.

А она будет, просто обязана стать, счастливой. Там, где не было оркестра, играл одолженный патефон, звучала гитара или баян, а танцплощадку заменял луг, поляна с горевшим рядом костром. Впервые открыто поблескивали бутылки с вином, а юноши, еще ломкими голосами, предлагали друг другу закурить.

В воскресенье праздник продолжится. Физкультурный парад на стадионе, большой детский концерт в парке имени Первого мая. На областной смотр везут лучшие коллективы. Почти шесть тысяч детей приедут вечером в Брест.

Майор, следуя из города на потертой жизнью «эмке» за подругой, тещей и вещами, видел, как по улицам, радостно жестикулируя, кто-то уже вел в центр города пацанов и девчонок с красными галстуками.

Откуда у Ненашева машина? Елизаров распорядился, когда Максим объяснил, что отправляет «семейство» подальше от границы. И для местных знак, что комбат не шутит. На эвакуацию населения из прифронтовой зоны решился лишь враг с запада, и то не из-за гуманизма, а для секретности.

Но все имеет двойной смысл. Черт знает, что случится ночью, так что, вот тебе, Максим и охрана, и конвой. Как еще Панову воспринимать очень уверенного в себе пограничника, переодетого шофером-артиллеристом?

Ненашев молча пролез в раскрывшуюся перед ним дверцу автомобиля.

Догадка подтвердилась, когда он принялся шарить рукой за задним сиденьем. Единственное место в «эмке», куда можно сунуть что-то массивное, так, чтобы пассажирам было не видно.

— Товарищ капитан, может не надо?

— Будешь плохо вести, закатаю в лоб! — правда, до его лба еще надо допрыгнуть.

Максим нащупал, что-то мягкое, тяжело груженное металлом, и потянул вверх. Оказывается, «разгрузки» принялись шить и пограничники, как и приделывать к «ППД» знакомые ручки. Ага, такая заразная болезнь, которую не остановить. Капитан молча затолкал туда свой вещмешок. К числу людей рядом добавилась еще одна единица.